Дэвид Моррелл. Чёрный вечер (сборник)
Однако приходится выбирать: либо жить, либо рассказывать. Филиппу Классу и Уильяму Тенну с бесконечной признательностью
В 1967 году я получил степень магистра по литературе, но, готовясь к поступлению в аспирантуру, решил стать писателем. В тот год на отделении английской литературы начал работать Филипп Класс, известный писатель-фантаст, публиковавшийся под псевдонимом Уильям Тенн. Кроме него, я не знал других профессиональных писателей, вот и попросил давать мне частные уроки. Класс, сославшись на занятость, посоветовал записаться к нему на курс. Я настаивал, что от индивидуальных занятий получу больше. «Вы не единственный, кто так считает, — улыбнулся писатель, — но день от этого длиннее не становится!» Чувствуя, что от меня так легко не отделаться, Класс сказал, что, если я каждую неделю буду приносить по рассказу, он, возможно, передумает. «И сколько всего рассказов нужно написать?» — поинтересовался я. «Сколько потребуется!» Было ясно: от меня пытаются избавиться. Выдавать по рассказу в неделю — задача не из легких. Очевидно, Класс рассчитывал, что я опущу руки; и даже если выдержу, ничего определенного он не обещал. Я все-таки решил попробовать и по прошествии шести недель получил записку от Класса. «Вот мой шанс! — ликовал я. — Наверняка он в восторге от рассказов и поможет мне их опубликовать». Увы, писатель заявил, что мои опусы непоправимо банальны, и попросил больше не беспокоить. — Нужен оригинальный сюжет, — заявил Класс. — А для этого — особенный взгляд на мир, неординарное мировоззрение. Загляните к себе в душу, решите, чего больше всего боитесь, и попробуйте об этом написать. Но я имею в виду не фобии, вроде боязни воды или высоты. Настоящий страх похож на хорька, мечущегося по темным туннелям души, отчаянно желающего, чтобы его не нашли. — Все понятно, — глубокомысленно кивнул я. — Вот и отлично! На самом деле я абсолютно ничего не понял и в замешательстве начал делать то, от чего предостерегал Класс, — писать рассказы о боязни воды и высоты. В моих опусах по-прежнему не было ни вдохновения, ни оригинальности. А потом во мне что-то сломалось, наверное, силы воли не хватило. Чтобы писать, нужна определенная самоуверенность. Стоит поддаться сомнениям, уговорить себя, что сидеть целыми днями взаперти и марать бумагу неестественно, и на писательстве можно ставить крест. Настоящих писателей в США не более двухсот. Каковы шансы стать одним из них? Как-то раз, устав от литературных потуг, я решил вырваться на природу. Жаркий августовский полдень. Я окунулся в густую зеленую прохладу и пошел по узкой тропке, остерегаясь змей, которыми кишели заросли. Внезапно за спиной хрустнула ветка. «Белка», — решил я и двинулся дальше. Затем послышался похожий на легкие шаги шорох. В лесу кто-то есть!.. Я не сворачивал с тропки, но вот зашелестела опавшая листва, и по спине поползли мурашки. Неизвестно откуда появилось предчувствие: по моим следам идет некто злой и безжалостный. Легкие шаги приближались, однако, как ни вглядывался я в лесной сумрак, ничего, кроме деревьев, не видел. Я зашагал быстрее, и, к моей радости, странные звуки прекратились. Через секунду они послышались вновь, на этот раз впереди. Задрожали ноги, я стал испуганно пятиться. Некуда отступать, некуда, теперь страшные шаги за спиной! Напасть могут с любой стороны, что же делать? В следующую секунду... В следующую секунду я проснулся. Задремал за печатной машинкой — вот и приснился кошмар. Душа воспарила над бренным телом, и иллюзии стали ярче реальности. Ничего подобного со мной раньше не случалось. |
