— Нет, это богохульство, — сказал Лаегр, когда Мануэль выдернул нож из мачты и бросил его за борт. — Ты знаешь, что означает удар по мачте. Делать это в такой шторм — значит оскорблять Бога, Бога много более старого, чем Иисус и много более могущественного.

— Что-то новенькое по части богохульства, — сказал Мануэль.

— Ты, говоря такое, ещё спрашиваешь, почему ты до сих пор бредишь призраками? Тебе следует быть более внимательным.

Он поднял взгляд и увидел Святую Анну, с грот-марса отдающую приказы третьему помощнику.

— Ты слышала, что сказал Лаегр? — крикнул он ей. Но она его не услышала.

— Помнишь слова, которым я учил тебя? — продолжал приставать Лаегр.

— Конечно. Не беспокой меня сейчас, Лаегр, я скоро тоже стану призраком и присоединюсь к тебе. — Лаегр отступил назад, но Мануэль решил задать вопрос: — Лаегр, почему нас так наказывают? Мы же паладины Господа, правда? Я не понимаю.

Лаегр улыбнулся и повернулся спиной, и Мануэль увидел, что у того выросли крылья, крылья с белоснежно-белыми перьями, светящимися в черном воздухе. Он сжал руку Мануэля.

— Ты знаешь все, что знаю я. — Несколько раз взмахнув крыльями, он отбыл, легко, как чайка, летя на восток сквозь черный воздух.

С помощью святой Анны третий помощник сумел провести корабль сквозь рифы в довольно большую гавань. Другие корабли Армады тоже были там, когда «Ла Лавия» только подползала к берегу, их уже выбросило на широкий берег. Киль чиркнул дно, и судно сразу же стало рассыпаться. Волны перехлестывали через борт, Мануэль поднялся на нос, теперь наклоненный вниз из-за сломанной фок-мачты. Грот-мачта упала за борт, фальшборт корабля раскололся, как деревянная бадья, и вода заливалась прямо на глазах. Среди плавающей древесины Мануэль увидел одну доску, в которой застряло пушечное ядро, несомненно то самое, которое летело в него и отраженное Святой Анной. Вспомнив, что Анна уже спасала ему жизнь, Мануэль умолк и стал ждать, когда она появится. Пляж был всего в нескольких корпусах, едва видимый в густом воздухе, Мануэль, как и большинство команды, не умел плавать, он упорно высматривал Святую Анну. В это время на палубу вышел брат Люциан в своей черной робе. Перекрикивая черный ветер, брат Люциан вопил:

— Если мы будем держаться за доски, нас вынесет на берег.

— Иди вперед, — крикнул ему Мануэль. — Я жду Святую Анну. Монах пожал плечами. Ветер поднял полы его робы, и Мануэль увидел, что Люциан пытается спасти корабельное литургическое золото, которое было примотано на пояснице священника. Люциан прошел к перилам и перепрыгнул на бревно, которое волна несла прочь от судна. Он не сумел ухватиться за круглое бревно и немедленно пошел на дно.

Нос уже ушел под воду, пенящийся поток почти заливал палубу. Большинство людей покинули останки корабля, доверив свою жизнь тому или другому куску дерева. Но Мануэль все ещё ждал. Он уже начинал волноваться, когда увидел святую Праматерь, которая стояла среди тел на едва видимом пляже и махала ему рукой. Она вошла в полосу прибоя, и он все понял.

— Конечно, Христос нас не оставил. Я пойду до берега, как Он сделал когда-то. — Он попробовал поверхность воды одной ногой, она казалась немного, ну, слабой, но, конечно, она его выдержит, это будет похоже на пол их ныне уничтоженной часовни, поверхность воды будет покрыта твердой божественной волей.