— Какая ерунда! — пренебрежительно махнул рукой Блоссом. — Да зачем он вам? Вы же не умеете управляться со зверями. Вы растеряетесь на арене и провалите все выступление. А я выдрессирую вашего тащи-пихая. Хотите четыреста шиллингов?

— Тяни-толкая, с вашего позволения, — поправил циркача доктор.

— Пятьсот шиллингов! — поднял цену Блоссом.

— Нет, — не уступал доктор.

— Восемьсот! Тысяча! — не унимался хозяин цирка.

Чем больше денег предлагал господин Блоссом, тем больше округлялись глаза «кошачьего кормильца».

— Соглашайтесь, соглашайтесь, — шепнул он докторую — Да на такие деньги можно купить целый цирк!

— И не уговаривайте меня, — твердо сказал Джон Дулиттл. — Или вы принимаете меня в цирк вместе с тяни-толкаем, или мы ищем другой цирк. Я обещал заботиться о нем и не отдавать в чужие руки.

— Что это значит? — удивился Блоссом. — Кому и что им обещали? Разве двухголовый зверь не ваш?

— Он свой собственный, — объяснил доктор. — Он §оказал мне любезность, когда согласился поехать со мной в Англию, вот я и пообещал ему, что с ним ничего плохого не случится.

Хозяин цирка удивленно вытаращился на доктора, затем покрутил пальцем у виска, наклонился к Мэтьюзу Маггу и спросил:

— И давно это у него?

Мэтьюз уже открыл рот, чтобы объяснить хозяину, что Джон Дулиттл говорит по-вериному, но доктор дернул его за рукав и приказал молчать.

— Или вы берете меня вместе с тяни-толкаем, или мы ищем другой цирк, — повторил Джон Дулиттл.

Господин Блоссом молча нахлобучил на голову шляпу и также молча откланялся.

Когда он ушел, Мэтьюз Магг огорченно заохал:

— Что вы наделали, доктор! Такие деньги! Ну чего вам вздумалось упрямиться?

— Не велика потеря! — нисколько не огорчился доктор. — К тому же я уверен, что он вернется.

Доктор оказался прав — не прошло и десяти минут, как в дверь постучали и на пороге снова появился господин Блоссом. Он предложил вдвое, втрое больше, но в конце концов, ему все же пришлось согласиться на условия доктора.

А условия были такие: доктор, тяни-толкай и другие звери будут жить и путешествовать в отдельном фургоне. Блоссом будет за свой счет кормить их. Тяни-толкай выберет себе один выходной день в неделю, а деньги, вырученные за выступления двухголового зверя; доктор и Блоссом поделят пополам.

И лишь в самом конце Блоссом вдруг спросил:

— А, собственно, как вас зовут?

Доктор вспомнил, о чем его спросила Сара, и ответил:

— Джон… эээ… Джон Смит.

— Вот и хорошо, господин Смит, — сказал хозяин цирка, — завтра к одиннадцати утра я пришлю за вами фургон. Доброй ночи!

Как только за ним закрылась дверь, прибежали Крякки, Хрюкки, О’Скалли, Бу-Бу и белая мышь. Конечно же они весь вечер просидели в углу и внимательно вслушивались в разговор.

— Ура! — хрюкнул поросенок. — Да здравствует цирк!

А остальные крякали, лаяли, взвизгивали и пищали от радости.

— Вот уж не думал, что вы умеете так торговаться, — удивленно сказал Мэтьюз Магг. — Я-то считал себя невесть каким торговцем, но вам я в подметки не гожусь. А Блоссом-то каков, а? Не захотел упустить выгодное дельце! Согласился на все ваши условия.

— Милый старый дом, — расчувствовалась Крякки. — Опять нам придется покинуть тебя. Бог знает когда мы теперь вернемся.

— Ура! — не унимался Хрюкки.