– Не понимаю, о чем идет речь, – признался я.

– Половина из того, что ты говоришь, неверно. Они пришли не из жарких стран севера, а с континента на экваторе. Но ты был прав, когда назвал их рабами Эребуса. Они считают себя союзниками тех, кто ожидает в пучине. В действительности Эребус и его союзники отдали бы их мне, если бы я отдал им наш юг. Отдал и тебя, и всех остальных.

Мне пришлось схватиться за спинку сиденья, чтобы не упасть на Автарха.

– Зачем ты говоришь мне все это?

Поклевав носом, наш флайер выровнялся, как игрушечный кораблик в пруду.

– Как ты вскоре неминуемо поймешь, другие уже чувствовали то, что тебе еще только предстоит.

Мне все не удавалось сформулировать вопрос, который я намеревался задать. Наконец я сказал:

– Ты обещал мне объяснить, зачем ты убил Теклу.

– Разве она не живет в Северьяне?

Стена без окон в моем сознании рухнула, обратившись в пыль. – Я  умерла ! – закричал я, сам не понимая, что говорю, рока эти слова не слетели с моих губ.Автарх достал пистолет из‑под приборной панели и, положив его на колени, обернулся ко мне.

– Тебе это не понадобится, сьер, – сказал я. – Я слишком слаб.

– В тебе есть поразительная способность к восстановлению… Я уже убедился в этом. Да, шатлены Теклы больше нет, если забыть, что она продолжает жить в тебе, и пусть вы неразлучны, вы все же оба одиноки. Тебя по‑прежнему тянет к Доркас? Помнишь, ты рассказывал о ней, когда мы встретились во Второй Обители?

– Зачем ты убил Теклу?

– Я не убивал ее. Ошибочно думать, будто я – первопричина всех событий. Никто таковой не является… ни я, ни Эребус, ни кто‑либо еще. Что же касается шатлены, ты – это она. Тебя публично взяли под стражу?

Память так живо воспроизвела события, как я и представить себе не мог. Коридор, на стенах печальные серебряные маски, я вошла в одну из заброшенных комнат с высоким потолком, почувствовала запах плесени, исходящий от древней драпировки. Курьер, которого я должна была встретить, еще не явился. Я знала, что пыльные диваны испачкают мое платье, поэтому выбрала стул, искусное изделие из позолоченной слоновой кости. За моей спиной со стены упал гобелен; помню, я взглянула наверх и увидела, как ко мне спускается Судьба, увенчанная оковами, и Недовольство с жезлом и зеркалом – изображения, вытканные цветными нитями.

– Тебя арестовали офицеры, – говорил тем временем Автарх. – Они узнали, что ты передаешь информацию любовнику своей сводной сестры. Арестовали тайно, потому что твое семейство имеет большое влияние на севере страны, и препроводили в полузабытую тюрьму. К тому времени, когда я узнал, что произошло, ты уже была мертва. Должен ли я был наказать тех офицеров, которые действовали самостоятельно в мое отсутствие? Они патриоты, а ты была предательницей.

– Я, Северьян, – тоже предатель. – И я впервые рассказал Автарху во всех подробностях, как спас Водалуса, и о том пиршестве, в котором позднее принимал участие вместе с ним.

Когда я закончил, он кивнул своим мыслям.

– Преданность Водалусу, разумеется, исходит от шатлены. Часть ты усвоил, когда Текла была еще жива, но в основном – уже после ее смерти. Каким бы наивным ты ни был, уверен, ты не считаешь совпадением, что именно ее плоть подали тебе пожиратели трупов.

– Даже если бы он знал о моей связи с ней, – возразил я, – у него просто не хватило бы времени доставить ее тело из Нессуса.

Автарх улыбнулся.

– Разве ты забыл то, о чем сам только что поведал мне?

Когда ты спас его, он улетел на корабле, подобном нашему. Из того леса, едва ли в дюжине лиг от Городской Стены, он мог бы домчаться до центра Нессуса, откопать труп, оставшийся свежим в холодной почве ранней весны, и вернуться обратно меньше чем за стражу.