⁃ Это Максим бабушку свою поехал поздравлять с Днём Победы!

Поглощённый происходящим, Григорий не сразу заметил пожилую соседку.

— Она войну медсестрой прошла, потом его растила, пока мать неизвестно где пропадала. А сейчас он о ней заботится. Хотя после Афгана и нелегко ему, но оптимизма не теряет.

Распутин стоял поражённый увиденным и услышанным. В голове не укладывалось, как инвалид может ещё о ком-то заботиться вместо того, чтобы ждать помощи от других.

А из парадного доносилось «Не обижайтесь девушки, но для солдата главное, Чтобы его далекая любимая ждала…».

Эта случайная встреча уничтожила все коммерческие планы Григория, развернув его самого на 180 градусов в направлении госпиталя для ветеранов войн, с твердым намерением помогать таким пацанам, как Максим, а может и самому подпитаться у них непреодолимой жаждой жизни. В лихую годину потрясающих людей родит земля русская, в назидание живущим и для укрепления духа приунывших.

И вот он, параллельно с учебой, два года практикует на Народной улице, не переставая удивляться, сколько «лётчиков маресьевых», «талалихиных», «гастелло» скромно и незаметно живут среди простых смертных! Впрочем, незаметно — до поры до времени, пока не придет та самая минута…

Вчера, в ходе подготовки к операции, Григорий увлеченно слушал байку военного моряка. «Капраз», как он сам называл своё звание, про небывалый и, наверно, единственный случай атаки гражданским судном боевого корабля в мирное время.

В конце восьмидесятых, когда правящая ещё советская, но уже горбачёвская элита демонстративно забила болт на военных, пошли они на новейшем атомном подводном ракетоносце в испытательный поход. Случился с ними по военно-морским и всем прочим понятиям неслыханный конфуз — затухли оба реактора, и АПЛ с позором потеряла ход. Они продуваются, всплывают и встают в дрейф. Как говорится — все, приплыли тапки к берегу…

Случаев подышать воздухом у подводников очень мало, потому что АПЛ никогда не должна быть обнаружена вероятным противником ввиду особой секретности, ну и вообще…

Первыми пришли корейцы, за ними — японцы. Американцы тоже не заставили себя долго ждать. Сначала прискакал эсминец, затем крейсер, а под занавес — целый линкор.

Наши совсем приуныли, позор на всё НАТО и на всех супостатов! А наш надводный флот сопровождения где-то шляется. Тут американский линкорийный кэп, воодушевленный горбачевскими прогибами под Запад, делает контрольный в голову. Он, гад, взял и вывесил сигнальными флагами: ПРЕДЛАГАЮ СДАТЬСЯ. Прикололся над капитаном-подводником и всем советским флотом. Капитан бросился в рубку к радио. «Где, где, я вас спрашиваю, наше уважаемое командование, вся наша поддержка в конце концов??? SOS, всем, кто рядом! Берут в полон, ироды!»

Ближайшим кораблем оказался рыболовецкий сейнер, такая малюсенькая посудинка, не в обиду рыбакам будь сказано, по сравнению с линкором — блоха. И это «насекомое» решительно направилось к кодле НАТОвских кораблей всем своим шестнадцатиузловым ходом.

Первыми, обладая хорошей исторической памятью, стали сваливать корейцы и японцы. Они всё правильно поняли, потому что у русского сейнера висели сигнальные флаги ИДУ НА ТАРАН. И этот маленький кораблик, с пятнадцатью русскими мужиками и капитаном во главе, попёр на линкор, на бандуру, о которую разбился бы, как яйцо. Только погромче. Линкор начал манёвр уклонения. Разошлись чудом. Сейнер ещё и погнался за ним. А не надо прикалываться над нашими!

«Злые языки потом говорили, — вздыхал капраз, — что линкор и „сопровождающие его лица“ свалили вовсе не из-за крохотного судёнышка.