– Господин, – Дейна хлопнула его по плечу, – придите в себя.

Ссадаши на миг замер, а затем неторопливо, не сводя с хранительницы горящего взгляда, поцеловал её ладонь, а затем и каждый пальчик.

– Пожалеешь же, – предрёк он и сомкнул зубы на мизинце.

Волна нахлынула в очередной раз и забросила на спину наагалея царапучий ком водорослей. Ссадаши разъярённо зашипел и вскочил, сбрасывая подношение. Дейна захихикала, помогая ему отцепить водоросли от волос. Ветер усилился, и теперь волны набегали одна за другой, выплёскивая не только водоросли, но и ракушки, камешки и другой мелкий сор. Окончательно романтический настрой добило осознание, что сидят они в тягучем иле мелководья, из которого пришлось выбираться с неприятным чпоканьем.

– Поплавали, – Ссадаши брезгливо ополоснул хвост в так разочаровавшей его реке.

– Пора возвращаться, – Дейна точно трезвела: это была её вторая разумная мысль.

И наагалей неожиданно её поддержал.

– Да, как раз прогуляемся, просвежимся… – глаза его коварно сощурились. – По дороге заползём куда нибудь за вином? А то пить страсть как хочется!

Третья разумная мысль к Дейне не пришла, и она одобрительно кивнула. Рот бы действительно не мешало прополоскать, а то песок на зубах скрипел и привкус был такой, будто Дейна речных водорослей отведала.

Небо уже начало розоветь и светлеть на востоке, когда у ворот императорского дворца появились наагалей и его хранительница. Шли ползли они в обнимку, распевая песни и голося так, что об их возвращении стража узнала ещё до того, как увидела. И гостеприимно распахнула ворота, мрачно поджидая гостей.

– Что то они какие то недружелюбные, – заметил Ссадаши, глядя на пасмурные лица стражников.

– Так спать же хочется, – смекалисто отозвалась Дейна, – а тут мы…

– Мы хорошие, – пьяно улыбнулся наг.

– Ага, мы хорошие, – вторила ему хранительница.

Они действительно были хороши. Хорошо пьяны, хорошо уделаны. Угрюмые мужики на воротах даже малость смягчились, припомнив, как сами так же отводили душу, позлорадствовали, любуюсь высоким гостем в непотребном виде, и подивились на обычно правильную, а сейчас пьяную Дейну.

Наг был лишь в одном грязном исподнем. Что то вроде халата, заменявшего нагам нижнюю рубашку, было распахнуто, юбка надета сикось накось, а волосы походили на серо белую ветошь.

Дейна выглядела лишь малость приличнее и то лишь за счёт того, что одежда закрывала её больше. Зато кавардак на голове был хуже, чем у наагалея.

От обоих крепко тянуло рекой, водорослями и то ли вином, то ли дикой. Наагалей помахивал пустым мешком как флагом, а Дейна в такт распеваемой песни вскидывала арбалет. Слава богам, незаряженный.

– Доброго утречка, – хихикнула Дейна.

– Хорошей службы, – отозвался Ссадаши.

И пьяные, но вежливые гости проползли во двор. Стража поспешила закрыть ворота за их спинами, опасаясь, что переполошившая в очередной раз весь дворец пара решит продолжить гулянку и развернётся в сторону города. Но господин и его хранительница, посмеиваясь и перешучиваясь, кривой дорожкой шли ползли прямо в сторону гостевого крыла. Они даже двор пересечь не успели, как их окружили мрачные и злые наги.

– Господин, а чего ребята такие сердитые? – Дейна прижалась губами к уху наагалея.

– Они всегда злые, – легкомысленно отозвался тот.

Один из нагов что то прошипел. Тягуче, зло, с оттяжкой. Ссадаши ему ответил нечто ехидное и чмокнул Дейну в шею, хотя целился в губы.

В гостевое крыло они ввалились с шумом, в окружении нервно вздрагивающих нагов.

– Дейна, ты мне так нравишься, – Ссадаши стиснул хранительницу руками и хвостом как плюшевую.