Выйдя в соседнюю комнату, Малик сказал Камрану:

— Надо рассказать ей правду.

Камран содрогнулся.

— Обо всем?!

— Для начала — о гибели ее родителей. Она должна осознать, что с ней произошло. Будет лучше, если ее станет мучить знание, чем неведение. Мне кажется, правда подействует как горькое, но целебное лекарство.

Когда Асмик сообщили о том, что случилось с ее отцом и братьями, она сначала помертвела, а после забилась в рыданиях и с трудом проговорила:

— А моя мать?

— Мы точно не знаем, как она погибла, но нам известно, что ее нет в живых, — сказал Малик, а Камран закрыл лицо руками и прошептал:

— Неужели ей придется заново переживать то, что она уже выстрадала?!

— В ее случае это неизбежно.

— Вы убили моих родных, а теперь хотите погубить меня! — из последних сил воскликнула девушка, и Камран ответил, не скрывая слез:

— Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого!

Асмик замолчала. Она молчала два дня, и все это время Камран не находил себе места от тревоги. Ему казалось, что любимая угасает на глазах. Она пила воду и покорно принимала целебные настойки, которые приносили Фарид и Малик, позволяла Мариам обмывать свое тело и смазывать раны, но по-прежнему не съела ни крошки. Ее глаза были полны бескрайней, как небо, печали, а уста сомкнуты горем.

Камран не знал, как облегчить ее страдания. Чего бы он только не отдал за то, чтобы Асмик улыбалась, чтобы она выздоровела! Ему хотелось купаться в океане ее глаз, прикасаться губами к ее волосам, перебирать тонкие, нежные пальцы. А вместо этого он был вынужден смотреть, как она умирает!

Однажды утром Асмик внезапно произнесла:

— Я тебя вспомнила.

У Камрана замерло сердце, а она продолжила:

— Мы не были знакомы. Просто смотрели друг на друга, когда я ходила на рынок.

— Почему ты на меня смотрела? — прошептал он. — Я тебе нравился?

Асмик глубоко вздохнула, опустила веки и ничего не ответила.

— Я… я влюбился в тебя с первого взгляда и мечтал о том, чтобы ты тоже меня полюбила, — промолвил Камран.

Ее бледное лицо порозовело, и она сказала:

— Между мной и тобой невозможна любовь. Это стало бы преступлением.

— Любовь возникает согласно Божьей воле, она не может быть преступной.

— У нас с тобой разный Бог.

— Да. Но и тот, и другой учат любви.

— Твой принуждает убивать за веру, — сказала Асмик.

Камран осторожно присел на край постели.

— Клянусь, я больше никогда не стану этого делать. Почему бы тебе не попробовать получше меня узнать? Поверь, я исполню все твои желания, я сделаю так, что ты никогда не испытаешь боли. Главное, чтобы ты хотела жить.

— Зачем мне жить, если мои родные умерли?

— Ты молода и должна жить ради себя. Прошу, попытайся хотя бы немного поесть!

Асмик долго молчала, потом промолвила:

— Хорошо.

Камран едва не подскочил от радости. Внезапно краски мира показались сочными и яркими, а солнечный свет — ослепительным. Он послал Мариам на рынок с поручением купить самой лучшей еды. К счастью, Фарид и Малик заранее предупредили Камрана о том, чтобы он кормил Асмик понемногу и желательно легкой пищей.

Через несколько дней Камран отправился на рынок сам и накупил украшений и нарядов, однако женщина осталась равнодушной к его подаркам.

Когда Асмик попросила зеркало, Камран солгал, сказав, что в его доме нет зеркал.