– Я просто подумала, как замечательно, что я сейчас не сижу вместе с дядей в ялике, – пояснила она с обезоруживающей откровенностью.

Закари усмехнулся. Джанетта была так искренна в выражении своих чувств, что ему становилось все труднее подозревать ее в каком-либо коварстве. И если все ее слова правда, то ничто не могло помешать их торопливо заключенному браку стать счастливым.

– Предлагаю тост. – Лайонел Дейли поднялся, держа в руке стакан с апельсиновым соком. – За Джанетту и Закари. Пусть впереди у них будет жизнь, полная счастья.

Элизабет и Чжун Шоу тоже встали и присоединились к тосту.

Сев, Элизабет смущенно обратилась к Закари:

– Если хотите остаться здесь на ночь или даже на несколько ночей, то мы это легко организуем. Здесь есть просторный дом…

– Нет, – мягко возразил Закари, понимая смущение Элизабет. – Спасибо за приглашение, но мы с Джанеттой решили провести ночь на берегу Цзялин.

Элизабет покраснела еще больше. Она подумала, что это очень романтично, достойно пера Байрона или Шелли.

– И очень скоро нам надо отправляться в путь, – добавил Закари, отправляя в рот очередной бутерброд.

Ялик вернулся на берег, а над джонкой поднялся большой квадратный светло-коричневый парус. Пес перебежал на корму, продолжая бодро махать хвостом. Сэр Артур, в белом костюме и пробковом шлеме, ушел на нос, подальше от пса.

Джонка заскользила по воде, а сэр Артур даже не удосужился помахать рукой на прощание. Он смотрел на юг, в сторону Чунцина, и даже не оглянулся.

Сидевшие за столом на веранде наблюдали за отплытием джонки, каждый из них был занят своими мыслями. Джанетта думала о том, какие чудесные места ей предстоит увидеть и какие красивые цветы найти, прежде чем она снова увидится с дядей. Закари размышлял о том, что больше никогда не встретится с сэром Артуром, потому что специально обогнет Чунцин, когда они с Джанеттой будут возвращаться домой. Элизабет думала, что не встречала в жизни более неприятного человека, чем консул, и надеялась, что он больше никогда не воспользуется гостеприимством миссии. А ее муж решил, что помолится за сэра Артура, дабы Господь смягчил его сердце и сделал более человечным.

– Нам пора ехать, – сказал Закари, поднимаясь из-за стола, – но надеюсь, мы еще встретимся.

Чета Дейли и Джанетта тоже поднялись.

– И я очень надеюсь на это, – искренне произнес Лайонел Дейли, пожимая руку Закари. – Вы этим же путем будете возвращаться из Ганьсу?

– Наверняка.

– Тогда мы оставим вас в миссии хотя бы на несколько дней.

– Перед церемонией я приказал погрузить на своего пони еще одну седельную сумку и оседлать Бена. Вы не могли бы послать кого-нибудь на конюшню, пусть велят конюху привести наших пони.

Лайонел Дейли кивнул, а Джанетта промолвила с легким сожалением:

– Придется снять свое платье и надеть дорожный костюм.

– Ваше платье из шелка, и с ним ничего не случится, если вы свернете его и уложите в седельную сумку, – заверила Элизабет.

Солнце уже не стояло в зените, а довольно быстро клонилось к западу. Светло-коричневого паруса джонки уже не было видно.

– Извините меня, я пойду переоденусь. – Джанетта понимала, что нельзя терять времени, если они хотят до наступления сумерек отъехать подальше от Пэна.

– Я пойду с вами и помогу, – предложила Чжун Шоу.

– Достань из моей шляпной коробки оберточную бумагу и заверни в нее свадебное платье миссис Картрайт, прежде чем укладывать его в сумку, – наказала Элизабет служанке. – И положи в платье пакетик сушеной лаванды.