— Чего, чего? — наконец спросил он таким тоном, словно я произнесла что-то неприличное.

— Хотела предложить вам немного великолепных гераней, — набравшись терпения принялась разъяснять я. — Прелесть! Прелесть!!! Учтите, не уйду, пока от них не избавлюсь. Бедная женщина, мать пятерых детей (здесь я приврала для внушительности) растила их, холила, жаль отдавать в плохие руки. Думаю, вам стоит купить. Отдам дешево.

— Кого? Детей?

— Да нет же, герани.

Молодой человек слегка задумался.

— Что такое герани? — с легкой растерянностью спросил он.

“До чего же необразованные люди живут в этих особняках,” — подумала я и вежливо пояснила:

— Герани — цветы, комнатные растения, красивоцветущие. Очень красивые, очень цветущие, очень комнатные. У меня белые, розовые (трех видов) и красные. Рекомендую взять все, оптом. Да их и немного.

— Так ты за этим? — изумился молодой человек, и на лице его промелькнула слабая радость.

Радость показалась мне особенно подозрительной. “Довольно странный тип,” — подумала я, решив не терять бдительности.

— Конечно за этим. Внимание мое привлек ваш особняк, потому что герани…

Но договорить мне не пришлось.

— Беру, — поспешно прервал меня тип. — Все.

— Все сорок горшков? — спросила я, не в силах поверить своему счастью. Катерина, бедняжка, от зависти помрет прямо вместе со своей портнихой.

Однако типу мое сообщение не понравилось, точнее, оно повергло его в ужас. Зря я была откровенна.

— Сорок горшков? — завопил он, пятясь к двери и поворачивая ключ в замке. — И где они?

— В багажнике.

— Нет, так дело не пойдет. Мне некогда разгружать твой багажник, — заключил тип, вынимая ключ из замка и отправляя его в карман плаща, из чего я сделала вывод, что в ближайшее время покидать жилище здесь никто не собирается.

А как же герани? Вот мерзавец!

— Миленький, золотой, — сладко заканудила я на манер Катерины, — там нечего и разгружать. Все очень компактно упаковано. Мы лишь откроем багажник и вытащим один ящичек,… потом второй, третий и… четвертый с пятым. Их можно поставить друг на друга и смело нести в дом. И все, дорогой, шестой ящик понесу сама, — лепетала я, твердо намереваясь договориться, но тип почему-то не слушал меня. Тип явно настроил свое внимание на происходящее на улице.

— Да заткнись ты, — с досадой гаркнул он и, резко махнув рукой, бросился к окну.

Я ничего не поняла, но, учитывая наше непростое время, приняла его жест за команду “ложись”, на всякий случай упала на пол и закатилась под массивный стол. В комнате повисло тяжелое облако страха, тревоги и ожидания. Мне сделалось дурно от предчувствия, что зря я старалась, тип явно не хозяин этого дома и спихнуть герани вряд ли удастся.

Мешок, который я нашла под столом, уверил меня в правильности подозрений. Там было много чего: меха, драгоценности и даже доллары. Я разозлилась. Болван, зачем он открыл мне дверь? Пришел воровать, так пусть ворует, а не подвязывается швейцаром. Чертова Масючка, чертова Катерина, в какое дерьмо вляпалась я с их геранями.

Я лежала на полу и на всякий случай обнимала мешок с награбленным, а тип стоял у окна и прислушивался к звукам, доносящимся с улицы, которые уже отчетливо были слышны и мне. Судя по всему к дому подъехал автомобиль.

Тип сорвался с места, подхватил меня с мешком и устремился к лестнице, ведущей на второй этаж. Мне не хотелось так далеко углубляться в чужую собственность, о чем я шепотом и сообщила типу, впрочем, об этом я тут же сильно пожалела.