— Очень красиво. — Маркби замялся, не зная, что сказать. Надо бы как-то похвалить художника. — Наверное, приятно, что ваши работы висят по всему Линстону?

— Черч-Линстону, — педантично поправил мистер Харди. Он наклонился вперед и мазнул лисий нос черной краской. — А просто Линстон — наверху, на холме, где вы живете. Понаехали туда богачи, понастроили себе здоровенных особняков. Им-то очень хотелось хвастать, что они тоже живут в Черч-Линстоне, но приходской совет не согласился. И правильно! Холм-то в наш приход уже не входил. Ну, новенькие эти мутили-мутили воду да и добились, чтобы границу перенесли. Правда, сами они ничего не выиграли. Они все равно остались просто в Линстоне и к нам никакого отношения не имеют!

Очевидно, когда-то вопрос о границах прихода служил предметом жарких споров, отголоски которых помнятся до сих пор. Местное общество поделено на касты; старожилы по-прежнему презирают относительных новичков, внесших в их жизнь перемены.

— Пожалуйста, еще раз примите мои соболезнования, — негромко сказал Маркби.

Харди что-то буркнул в ответ.

— Жене моей тяжело сейчас приходится.

— Наверное, и вам тоже.

— Да, — задумчиво протянул Харди. — И мне тоже. Бедная моя девочка! — Он кивком указал на табуретку, на которой сидел Маркби. — Бывало, она сидела здесь и разговаривала со мной, пока я работал. — Наступило молчание. Продолжал Харди так тихо, что Маркби едва расслышал: — Я прикован к этому креслу, будь оно неладно, и ничего не могу поделать! Я вообще ничего не могу…

Тихие слова наполнили сарайчик такой горечью и болью, что сила чувств поразила Маркби, как удар тока.

— Для поиска злодеев как раз и создана полиция. Мы обязательно найдем его, — сказал он. — Это наша работа.

— Статистика! — сухо возразил Харди. — Для вас наша Джилли — только один случай из многих! — Он глубоко, с присвистом, вздохнул и положил кисть. — Так вот вам еще кое-какие факты и цифры. Конечно, без Джилли наша жизнь сильно переменится. Там, на псарне, она не так уж много зарабатывала, но все-таки… Я, как видите, инвалид; я получаю пенсию. И прирабатываю немножко время от времени — рисую вывески вроде тех, что вы видели в нашей деревне. Жена моя никогда не работала, потому что в наших краях нет работы для таких, как она. Разве что убирать в чужих домах. И потом, машина. Жена не умеет водить, и по магазинам ее всегда возила Джилли. Они часто ездили в Чиппи. Да, теперь, без нее, придется нам жить по-другому.

— Джиллиан нравилось работать в собачьей гостинице?

— Она всех животных любила.

— А людей?

Харди искоса посмотрел на старшего инспектора:

— С Молли она хорошо ладила, а в ее сыночка, Невила, и вовсе влюблена была по уши. Вы это хотели узнать?

— Мистер Харди, я пока не уверен, что именно хочу узнать. То есть, разумеется, я хочу найти убийцу. Мне нужна хоть какая-то зацепка, способная навести на его след.

Харди облизнул пересохшие губы.

— Пойдемте в дом, — предложил он. — Познакомьтесь с женой. Она кое-что нашла… может, вам пригодится. По правде говоря, мы сами не знаем, что с этим делать, но, может, вы нам что-нибудь посоветуете.

Они очутились в маленькой, но очень уютной гостиной. Почти вся мебель была дешевой, обветшалой, но Маркби заметил и пару старинных вещей конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Они были отполированы, ухожены и стояли вдали от источников света и камина. Наверное, это «фамильные реликвии», которые бережно хранят и передают по наследству.