– Олег?!

– Юрка… – расширенными от ужаса глазами Олег смотрит, как шест, раскачиваясь, резко накреняется в сторону и падает плашмя, увлекая за собой Юрку в образовавшуюся пропасть – гулко всплескивает вода. На мгновение Юрка выныривает, показывается на поверхности, нелепо взмахивает руками, но тут же исчезает, оставляя широкие круги на водяной глади.

Олег, застыв на месте, напряжённо вглядывается в то место, где секунду назад ещё была Юркина голова.

Тихо – ни звука, лишь доносилось до слуха неприятное глухое бульканье.

Не может быть… Он заснул под деревом, видит страшный сон.

– Марьяш, что же делать? – выкрикнул жалобно, отгоняя малодушное наваждение, – надо вытащить Юрку, как же это… Марьяша?

Но ему не ответили: никого рядом не было.

Ну, конечно! Марьяшка сильно испугалась и убежала. Олег взвыл от отчаяния: что, что, что… Что ему делать?!

И Олег совершил ужасное: развернулся и бросился бежать.

Но сразу же споткнулся о выступающий корень и упал, уткнувшись лицом в мягкий мох.

Наверное, он пролежал так минут пять, а может, и больше, пока не услышал тихое, приглушённое пение. Казалось, звуки просачиваются отовсюду: будто певцы прятались за каждым деревом.

Олег осторожно приподнялся на локтях и тут же вскрикнул от ужаса.

Тысячи глаз, не мигая, уставились на него: страшные зелёные очи неведомых чудищ.

Ему понадобилось несколько минут, прежде чем он осознал, что эти огоньки – всего лишь светящиеся в темноте гнилушки. Такие себе полутрухлявые куски дерева, что после дождя испускают зеленоватое свечение. Но дождя-то не было…

А призрачных огоньков становилось всё больше. Внезапно Олег понял, что скопления «гнилушек» образовывают весьма последовательную цепь, вернее, две цепи, идущие параллельно, исчезающие где-то там, в лесной темноте: будто кто мазнул дорогу чёрным меж зелёных звёзд.

И тут раздался вкрадчивый, будто из сна, полузабытый голос:

– Олег.

Марьяшин голос?

– Ты что, забыл обещание? – прошептали в ухо еле слышно. – Принесёшь мне алый цветок, принесёшь папоротник – исполню всё, что пожелаешь!

– Ничего мне от тебя не надо, развратница! – отчаянно крикнул, озираясь.

Хмыкнули в темноте, и продолжили:

– Иди по дороге, слушай счёт. Как скажут – клек! – срывай, не медли… И помни – любое желание, самое непростое. Одно только знай – если желание будет неискреннее, не пропустит тебя крестовая решётка, ага.

– Юрка утонул! – взвыл, почти не слушая, не соображая. – Не спас его…

– Вот и спасёшь, дурачок, – ответили и добавили:

– Слушай счёт.

Внизу послышались странные, шелестящие звуки: как будто тысячи ног ворошили сухие листья, топтали мох, перебирались через коряги и ветки.

– Одион!

И Олег кинулся за ящерицами.

– Другиан!

И он ускорил шаг, убегая от страшного голоса.

– Тройчан, черичан, поддон!

– Куда ж так спешишь! – крикнул – не выдержал.

Странным образом включился он в игру – принял всерьёз дурацкий счёт. Ведь как бывает: поверил, взял за истину и всё – назад дороги нет… Ты поверил в это, другой, третий и вот – оно уже реально и, казалось, правдивее быть не может. Ящерицы бегут, и он с ними, потому как вдруг они знают, куда? Вон, какой оравой бегут, – наверняка знают…

Так думал Олег и мчался в скользкой, переливающейся массе, плавно обтекающей ноги – никто из хвостатых не попадался ему под шаг, и это тоже было странно.