— Но почему? — спросила Летиция. — Из-за… римского цирка, что ли?

Король рассмеялся:

— Тонко подмечено! Но нет, конечно же, не потому. Куда важнее совсем другое. Я не только повстречал наконец женщину, на которой хотел бы жениться. Я хочу, чтобы в жилах моих детей тоже текла цыганская кровь.

Улыбнувшись, он добавил мягко:

— Надеюсь, и на их долю выпадет то же счастье — познать волшебство любви. Важнее этого нет ничего на свете!

Летиция снова обернулась к нему.

— Ты и вправду… так считаешь?

— Неужели ты думаешь, я лгу? Что подсказывает тебе сердце?

— Что ты… говоришь правду.

— Тогда слушай меня внимательно, — сказал король. — Возможно, у нас ничего не получится, пока я здесь. Но завтра, когда мне вручат ключи от города, я уеду. А вернувшись домой, отыщу способ официально объявить тебя своей женой, каковой ты пока являешься тайно.

Понизив голос, он добавил:

— На это может потребоваться какое-то время, но ты должна мне довериться…

Летиция затаила дыхание.

— О, если это когда-нибудь случится, это будет счастливейший день в моей жизни!.. Но пока… пока мне все кажется лишь сном…

— Тогда этот сон мы будем смотреть вместе, как вчера! Вчера вечером, когда происходили эти чудеса, все вокруг казалось нереальным, и, знаешь, когда ты исчезла, я на какой-то краткий миг подумал, что ты мне просто приснилась. Но, увидев тебя снова сегодня, понял — все это было наяву.

Волнение, звучавшее в его голосе, напомнило Летиции любовную песню, которую пели цыгане, когда они с королем поднимались по ступенькам к замку.

Король, склонив голову, снова поцеловал крошечный шрам на ее запястье.

— Это доказательство, что ты принадлежишь мне, — сказал он. — И в будущем, Летиция, у нас не возникнет нужды оставлять метки или шрамы на теле, поскольку сердца наши слиты воедино. Целуя тебя, я чувствую, что ты даришь мне не только свои губы и сердце, но и саму душу.

— И я… чувствую… то же, — прошептала Летиция. — И еще, когда я думала о тебе… то поняла, что никогда… не буду любить так никого… и никогда не выйду замуж ни за кого… другого.

— Ты моя! — пылко воскликнул король. — И я не позволю ни одному мужчине прикоснуться к тебе!

Страсть влекла Летицию к королю с непреодолимой силой, и через секунду губы их слились в пылком поцелуе.

Но поблизости кто-то прогуливался, и король, сделав над собой усилие, оторвался от губ Летиции и помог ей подняться.

— Я должен проводить тебя обратно, в бальный зал, — сказал он. — Иначе начнутся сплетни.

— И великая герцогиня рассердится… — пробормотала девушка.

— Не бойся, — заметил король. — Некое шестое, наверняка цыганское чувство подсказывает мне, что никто и ничто не может помешать нам быть вместе. Так уж распорядились боги.

Он усмехнулся и добавил:

— И если не веришь мне, красавица моя, верь богам. Уж они-то, уверяю тебя, куда могущественнее какой-то злобной и вздорной прусской выскочки!

Его слова прозвучали так весело и иронично, что Летиция не могла удержаться от смеха.

А потом, идя рядом с ним к ярко освещенным окнам бального зала, она поняла, что отныне никто не сможет загасить пламя надежды, загоревшееся в ее груди.

Глава 7

Летиция шла домой, и сердце ее пело. Ею овладело такое ощущение легкости и счастья, словно король, собрав все звезды с неба, осыпал ее с головы до ног.