Арабелла все еще сердилась, но Пруденс знала, что она не станет жаловаться Томасу. Арабелла была старше сестры почти на пять лет и уже устала упрекать ее. Она воспринимала ее безрассудные выходки с тревожной снисходительностью. Несмотря на острый язык, она обожала младшую сестренку и была искренне к ней привязана.

– Идем. Некогда пререкаться. Я хочу, чтобы ты была на балконе до того, как процессия достигнет Стрэнда.

Как и большинство лондонцев, обитатели Мэйтленд-Хауза радовались возвращению на престол короля Карла. Весь Лондон был охвачен праздничной лихорадкой. Украшенные цветами портреты Карла Стюарта проносили по улицам, жители вновь начали щеголять в оборках и кружевах, а увеселительные заведения, закрытые в годы правления Кромвеля, открылись снова.

Пруденс послушно направилась к дому. Ей было девять лет, когда она в последний раз видела брата. Девушка помнила его очень смутно, но искренне радовалась его возвращению. В последнем письме Томас сообщил им счастливую весть о своей женитьбе на Верити Ладлоу. Потерявшие обоих родителей, Верити и ее сестра Люси уехали в Гаагу вместе с дядей после Вустерского сражения. К несчастью, Верити не смогла вернуться в Англию с Томасом. Ее дядя тяжело заболел, и Верити с Люси остались в Гааге, чтобы ухаживать за ним.

Был и еще один человек, которого Пруденс жаждала увидеть в королевской процессии: Адам Лингард, юноша с самыми белокурыми волосами и голубыми глазами по эту сторону рая. Адам был старше ее на пять лет. Пруденс тайно обожала его с самого раннего детства, но никогда он не казался ей таким красивым, как в тот день три года назад, когда, подобно романтическому герою, отправился во Францию к своему отцу-изгнаннику.

– Арабелла, мне обязательно смотреть с балкона? Можно, я спущусь на улицу?

– Нет, – решительно ответила сестра.

– Но с балкона слишком далеко, – возразила Пруденс.

– Господи! Хватит спорить. Делай, как я скажу. Несмотря на твое предосудительное поведение, ты все-таки леди, и тебе не пристало смешиваться с толпой. Народ уже собирается на улице. Когда процессия подойдет, там будет столько людей, что тебя просто-напросто затопчут, – отрезала Арабелла. Затем, словно устыдившись своего раздражения, добавила с усталой улыбкой, – Прости, Пруденс, но у меня голова идет кругом из-за возвращения брата и всех этих забот. А тут еще кузина Мэри приехала с мужем и тремя своими отпрысками.

– Выше нос, Арабелла. Теперь, после возвращения Томаса, дела пойдут на лад, и тебе не придется больше терпеть придирки Мэри.

– Аминь, – вздохнула Арабелла. Когда они вместе вошли в дом, она повернула голову и пристально взглянула на сестру. Пруденс, с ее густыми вьющимися волосами цвета зрелых каштанов, маленьким подбородком и вздернутым носиком, была очень хорошенькой. Ее лицо покрылось золотистым загаром от частого пребывания на свежем воздухе, а сияющие фиолетовые глаза производили незабываемое впечатление. Арабелла очень беспокоилась о ней. Она считала, что Томас возвращается вовремя. Быть может, ему удастся ее образумить.

– Мне очень жалко тетю Джулию, Арабелла. Она была так потрясена, когда узнала, что дядя Джеймс заболел во Франции оспой и умер. А возвращение Томаса принесло ей столько хлопот.

В голубых глазах Арабеллы отразилась печаль.

– Это приятные хлопоты. Ведь он стал главой семьи после смерти папы и дяди Джеймса. Ты знаешь, что тетя всегда любила Томаса, наверное потому, что ее собственные сыновья умерли во младенчестве. Даже кузина Мэри не может сгладить для нее эту потерю.

Услышав раздающиеся в доме детские голоса и резкие окрики Мэри, Арабелла взглянула на сестру.

– Беги в свою спальню и переоденься, Пруденс, пока Мэри тебя не заметила. Ты знаешь, как ее раздражает твое увлечение садоводством.