Работа закипела в привычном бодром темпе. Сегодня Алекса планировала провести моделирование на компьютере.

— Александра, я серьезно, мы получили идеальный образец для того, чтобы опробовать его на живых объектах.

— Я бы провела дополнительные исследования. — пробормотала девушка, пока еще не в силах поверить в результаты. Она продолжала сидеть перед экраном и довольно тупо смотрела на цифры, диаграммы и прочие данные компьютерного моделирования. Все, как надо, как они хотели. За исключением мелких шероховатостей, про которые Адель сказала, что они не играют особой роли, а сама Алекса предпочла бы их убрать.

Полгода назад, современные исследования в области расшифровки человеческого генома навели Алексу на совершенно неожиданную идею. Последние исследования генотипов магов, вампиров и людей показывали, что довольно серьезную часть генома составляет так называемая «мусорная» ДНК. Она состоит из кусков, принесенных ретровирусами и бактериями за миллионы лет эволюции, «сломанных» и «спящих» генов. Ранние исследования вируса, и результаты, полученные Адель, показывали, что ученые старались объяснить все различия между вампирами и магами тем, какая часть вирусной РНК встраивается в человеческий геном. И все предыдущие усилия были направлены попытки заставить вирус внедрить полную копию своей РНК. Количество генетиков-вампиров, а тем более, генетиков-людей, знающих о существовании магов и вампиров очень невелико, поэтому исследования продвигались со скрипом.

Алекса же обратила свое внимание на эпигенетику — относительно новую научную дисциплину, согласно которой фенотип зависит не только от генов, но и от внешних условий. Последние отвечают за то, насколько сильно или вообще имеется влияние отдельных генов. Так же могут активироваться и гены из участков «мусорной» ДНК. Предыдущая работа в области генной косметологии дали Алексе задел для дальнейнех исследований. И прорыв не заставил себя долго ждать. Экспрессия нервных клеток человека раствором, содерждащим энзимы и феромоны, вырабатываемые организмом вампиров, позволили наблюдать некоторые признаки усиленной регенерации.

Когда Адель узнала о этих результатов, то пришла в дикий восторг. Через несколько дней она привела в лабораторию незнакомого мага, представила его как коллегу из Франции и предложила проверить воздействие излучения магов на культуры. Результы в этот раз были не столь впечатляющими, так как было непонятно, какие фенотипические изменения можно ожидать.

Следующим этапом была попытка создать искусственный вирус. После нескольких месяц поисков, математических экспериментов и опытов над биологическим материалом был создан удачный образец. По крайней мере, сама Алекса осталась им вполне довольная. И уже в семнадцати поколениях зараженных колоний клеточных культур кожи можно было наблюдать явные признаки вампирских клеток, и при этом не было заметно дегенерации меланоцитов.

Проблема была в том, что основной объем исследований проводился на компьютере. Опытов на клеточных культурах недостаточно, все типы клеток человека проверить невозможно, а еще нужно учитывать влияние их взаимодействия.

Может, им и правда пора переходить на следующую стадию и вводить в дело живые объекты? В конце концов, рано или поздно, это сделать придется. Алекса сжала тонкими пальцами виски и с трудом поборола желание побиться головой о стол. Она так порой делала в университете, когда попадалось особо трудное задание. Помогать особо не помогало, но хотя бы разряжало обстановку.

— Я прогоню моделирование еще раз. И давай снова проведем опыт на клеточном уровне, мне не нравится один момент.

— Но договариваться насчет объектов я могу?

— Да. — Алекса тряхнула рыжими кудрями, словно скидывая невидимый флер нерешительности. — Я думаю — да.

И снова, уже в который раз, Александра задала себе вопрос: а надо ли продолжать ходить по лезвию бритвы? Вспомнила лицо Кира, его прикосновения, смех, то, как он спит, подложив руку под голову и поняла — надо, еще как надо.