Дело шло к еще одному вечеру в «Аллигаторе». Кроме того, ночь, проведенная с девушкой накануне встречи с Кэрол, всегда выбивала его из колеи. Да и ощущения от такой ночи портились — он начинал пускаться в сравнения, а это до добра не доводит. Нет, решил Даффи, сегодня это определенно будет юноша. И отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Через несколько часов вечер в «Аллигаторе» завершился для Даффи знакомством с Джеком, приятным белокурым американцем со Среднего Запада, который путешествовал автостопом по Европе, руководствуясь гей-справочником «Спартакус» с почтительной решимостью посетить каждый клуб и бар, указанный в нем. Туристическая составляющая предприятия почти что перевесила гомосексуальную: Джек потягивал кампари в «Аллигаторе», совсем как путешественник с фотоаппаратом на пузе в каком-нибудь соборе. Ему чуть ли не напоминать пришлось о желании с кем-нибудь переспать. За завтраком Джек признался в скромном желании написать собственный «Голубой путеводитель» параллельно с «Путеводителем по вкусной пище», собирая отзывы членов «клуба» и время от времени посылая проверяющих в заведения, чей уровень становился ниже. Даффи пообещал связаться, если ему понадобится работа.

После ухода Джека Даффи убрал квартиру, поменял простыни на случай прихода Кэрол (и на тот случай, если Кэрол останется ночевать, а это совсем не одно и то же) и отправился на встречу с Рене.

Она всегда принимала клиентов в маленькой квартирке в переулке у Уордор-стрит; снимала жилье с напарницей, отчасти из соображений безопасности, отчасти на случай, если клиенты заказывали сразу двоих или лесбийские игры. Она всегда работала на одного и того же сутенера по имени Ронни, он был владельцем квартиры, обеспечивал необходимую защиту и брал обычный процент. Однако Рене была намного сметливее своего сутенера и, когда ей стукнуло тридцать, убедила Ронни перейти на такую систему, при которой с каждым годом — по мере ее старения, ужесточения конкуренции и снижения доходов — процент, который она выплачивала ему с заработанного, немного уменьшался. Рене подчеркнула, какую добрую славу это создаст для Ронни среди остальных шлюх и как это облегчит ему поиск новых девушек.

Ронни купился, воображая, по-видимому, что Рене года в тридцать три прикроет лавочку. Но она не сдавалась, продолжая, как запланировала, работать не в убыток себе. Ронни поныл немного, но обещание сдержал, после того как Рене пригрозила ославить его по всему району — от Сохо до Пикадилли. Ронни, таким образом, попал в зависимость, а Рене, чтобы не испортить с ним отношения, подняла арендную плату для девушек, деливших с ней квартиру.

Завернув на Уордор-стрит, Даффи вспомнил свои походы к Рене. Он периодически платил ей, но исключительно за информацию. Время от времени Рене предлагала сыщику «рождественский подарок» (произнося это словосочетание, она всегда улыбалась), но он предпочитал отказываться от «угощения» и все равно продолжал навещать ее, зачастую чтобы просто поболтать; и всегда соблюдал золотое правило — исчезал при появлении клиентов.

Увидев два подсвеченных звонка с надписями РЕНЕ и СЬЮЗИ, Даффи нажал на верхнюю кнопку и вошел. Расположение комнат он еще помнил: одна дверь прямо, снаружи табличка СЬЮЗИ, на другой двери, справа — РЕНЕ. Выглядело все так, будто девицы жили в двух отдельных квартирах, но гостиная была общая, и обе половины были связаны общей системой сигнализации. Если постучать в одну из дверей, она либо тут же открывалась, либо слышался крик: «Пять минут, котик», — словно ассистент режиссера вызывал актера на сцену.