Она снова окликнула Лестера и замолчала в надежде услышать его тяжелый, неуклюжий бег через траву и кусты.

Вдруг Чарити увидела на дорожке, ведущей к обрыву, отпечатки лап. Стремительно взобравшись на крутой берег, она окинула взором поверхность воды.

Лестер лежал на маленьком островке из водорослей и тины посреди разбухшего после ночного дождя потока. Увидев хозяйку, он слабо заскулил и, взвизгнув от боли, попытался поднять голову. Когда пес шевельнулся, Черри заметила струйку крови на его задней лапе.

Она похолодела от ужаса. Внутренне она была готова увидеть нечто подобное, но все ее существо протестовало, не в силах поверить в то, что Берт мог сделать такое. Причинить боль ей – это еще куда ни шло, это она могла понять, но ранить собаку, буквально боготворившую его, хладнокровно выстрелить в беззащитное животное…

Девушка прижала руки к лицу и только сейчас поняла, что плачет. Спустившись вниз, она пробралась к Лестеру. Пес заскулил, виляя хвостом.

Рана была рваной, и он, по-видимому, потерял много крови. Собака попыталась встать, но снова, взвизгнув от боли, рухнула на землю, лапы не держали ее. Тем не менее Лестер не упал духом и, с помощью хозяйки, кое-как поднялся. Внимательно осмотрев рану, Чарити убедилась, что пуля не задела кость, и ласково обняла животное.

Лестер никогда не был храбрецом и сейчас дрожал всем телом. Как же донести его до дома? Это был крупный упитанный пес, и Черри, невысокая и хрупкая, с трудом представляла себе, как ей удастся взобраться на крутой берег с такой тяжелой ношей. Видимо, придется идти вниз по течению в надежде найти более пологий подъем.

Это оказалось нелегко. Сапоги скользили на мшистых подводных валунах, и раза два она зачерпнула воду голенищами. То и дело теряя равновесие, девушка вынуждена была останавливаться, чтобы дать отдых рукам.

Тем не менее она нашла место, где можно было выбраться из речки прямо на твердую почву.

Теперь оставалось только пройти через сад, перелезть через ограду на свой участок, а потом…

Перетаскивать собаку через перелаз оказалось самым тяжелым испытанием, и она впервые пожалела, что в свое время не поставила здесь калитку.

Очутившись на собственной земле, Чарити вздохнула с облегчением. Но медлить было нельзя. Нужно как можно быстрее доставить Лестера домой, позвонить ветеринару и вызвать его на дом, чтобы он осмотрел рану, наложил, если нужно, швы и выдал справку, на основании которой она заявит о действиях Берта Сондерса в полицию.

У ворот, ведущих в ее сад, Черри почувствовала, что силы ее на исходе, и только страх за собаку заставлял ее двигаться вперед. Руки тряслись от напряжения, мышцы ломило, спина раскалывалась, а ноги подкашивались. Но девушка не рисковала останавливаться, боясь, что потом просто не сможет двинуться с места.

Лестер в ее руках скулил и повизгивал, его рана все еще кровоточила. Чарити не замечала, что вся ее тенниска пропиталась кровью, и, подняв руку, чтобы отбросить от глаз прилипшую прядь волос, измазала и лицо.

Совершенно выбившись из сил, буквально ослепнув от слез, пота и страха, она не сразу поняла, что подошла к задней двери. Стены родного дома как-то странно подымались и опускались перед ней. Девушка зашаталась и упала бы на землю, если бы не две сильных руки, подхвативших у нее ношу.

– Чарити, дорогая! Что, черт возьми, случилось?

Энн? Чарити с трудом разглядела сквозь розовый туман перед глазами знакомое лицо подруги. Рядом с ней стоял мужчина. Он держал Лестера на руках, гладил его и смотрел на Черри с таким сочувствием, что она, не удержавшись, выпалила:

– Если тебя это так интересует, можешь спросить у него.

Увидев, что Энн и Берт обменялись непонимающими взглядами, она выкрикнула с еще большим ожесточением:

– Ну, спроси же! Спроси, почему вчера вечером он хотел переспать со мной, а сегодня чуть было не убил мою собаку!

– Чарити!.