– И это все? Все, что ты можешь сказать мне? – спросил он зловеще.

Но Чарити уже зашла слишком далеко, чтобы отступать. Если Берту станет ясно, что она лжет, он может задаться вопросом: а для чего она это делает?

– Да, – безжизненно сказала она. – А что еще может быть?

На мгновение ей показалось, что сейчас Берт схватит ее, но тот, по-видимому, передумал. Отступив назад, он затянул узел галстука и сказал:

– К сожалению, я сейчас не могу продолжить этот разговор, но не рассчитывай, Чарити, что я оставлю свой вопрос без ответа!

И он вышел.

Она долго сидела, оцепенев, и только через полчаса смысл сказанного в полной мере дошел до нее. Поднявшись со стула, Черри, пошатываясь, подошла к окну и обратила потухший взгляд в сторону Мэйн-хауза. Ей стало страшно, что она ощущает себя такой одинокой и потерянной только оттого, что Берт Сондерс уезжает на пару дней.

Зачем ему надо в Лондон? Что он собирается там делать? С кем встречается? С женщинами, куда более опытными и искушенными, чем она, которые бросятся ему на шею, стоит только поманить пальцем?..

С еле слышным стоном она отвернулась от окна, обрадовавшись внезапному телефонному звонку, который, пусть ненадолго, отвлек ее от непереносимых мыслей.

Это был ее адвокат, который сообщил удивительную новость. Сосед-подрядчик снова обратился к нему с предложением купить Уайн-коттедж и землю.

Чарити, пожав плечами, сухо сообщила адвокату, чтобы тот посоветовал этим чудакам не тратить попусту времени, поскольку продавать усадьбу и участок она не собирается.

Ночью, когда ей наконец удалось уснуть, в каждом сне ее преследовал Берт. Она сгорала от искушения уступить необоримому влечению тела. Но разум призывал ее одуматься, напоминая вновь и вновь, что ей хочется от Берта куда больше, чем просто сексуального удовлетворения. Если это будет просто короткий роман, то она будет страдать еще больше, чем в том случае, если устоит и перестанет видеться с ним.

Но, даже приняв такое решение, Черри не могла побороть желание снова увидеть его, услышать его голос… быть с ним. Она приходила в ужас от силы своего чувства. Эта любовь могла разрушить ее жизнь. Чарити говорила себе, что ей не привыкать к одиночеству, но… сейчас с ней творилось что-то необъяснимое.

Три дня о Берте не было ни слуху ни духу, и она страдала так, что вынуждена была признать свое поражение. Дело зашло слишком далеко, и все ее попытки вычеркнуть этого мужчину из своей жизни были тщетны. Ее любовь к нему росла и крепла с такой ошеломляющей быстротой, что избавиться от нее можно было, только вырвав вместе с сердцем.

Здравый смысл подсказывал девушке, что во имя собственного душевного спокойствия она должна видеться с ним как можно реже, но доводы эти меркли, как только она вспоминала его глаза и тело.

Черри убеждала себя, что Берт хочет от нее всего лишь секса и не более того. Видимо, он считает, что женщина с ее прошлым не подвержена романтическим иллюзиям и не будет претендовать на неземную любовь.

И все же он был так нежен с ней, так чуток и добр… Этот человек мог испытывать сострадание. И вкупе с желанием это чувство создавало такую взрывоопасную смесь, что погибнуть могли они оба: и она, и он.

Берт не любит ее. А если бы любил, то так и сказал бы. Он же говорил только о своей страсти. Хотя Чарити в глубине души понимала, что слишком мало общалась с мужчинами, чтобы научиться разбираться, что кроется за их словами…

Рана у Лестера заживала на глазах. Погода наладилась. Работы было полно. Казалось, Черри легко сможет забыться, но почему-то этого не произошло.

Она стала бояться ложиться спать, потому что ночами ее охватывали воспоминания о ласках Берта. И, не в силах уснуть, она мучила себя картинами того, что могло бы быть, если бы она не… Она часами лежала, думая о Берте, и тело ее изнывало от стремления к нему.