«Когда началась война, мой большой друг — поэт горькой судьбы Федерико Гарсиа Лорка — был казнен в Гранаде, занятой фашистами. Его смерть превратили в пропагандистское знамя. Это подлость, потому что всякий и каждый знал не хуже меня, что на всей планете нет человека аполитичнее Лорки».

Ловко Дали выкрутился: мол, убийство произошло «в Гранаде, занятой фашистами», чтобы не сказать правду: расстреляли Гарсиа Лорку именно фашисты. Генерал Франко 26 ноября 1937 года был честнее: «В первые моменты восстания в Гранаде этот писатель погиб, так как связался с бунтовщиками». И тут же солгал, будто это был какой-то местный поэт и «невозможно судить, насколько широко распространилась бы за пределы Испании слава о нем, останься он в живых».

А вот признание чилийского поэта Пабло Неруды (некоторое время он был консулом Чили в Мадриде):

«Я не встречал больше ни в ком такого сочетания блистательного остроумия и таланта, крылатого сердца и блеска под стать хрустальному водопаду. Федерико Гарсиа Лорка был подобен щедрому, доброму волшебнику, он впитывал и дарил людям радость мира, он был планетою счастья, радости жизни. Простодушный и артистичный, одинаково не чуждый и космическому и провинциальному, необыкновенно музыкальный, великолепный мим, робкий и суеверный, лучащийся и веселый, он словно вобрал в себя все возрасты Испании, весь цвет народного таланта… Все на свете дарования, все таланты были у него, а он, как золотых дел мастер, как трудовая пчела на пасеке великой поэзии, отдавал людям свой гений».

Ян Гибсон в обстоятельной книге «Гранада 1936 г. Убийство Федерико Гарсиа Лорки» убедительно доказал: «Лорка был республиканцем, явным и открытым антифашистом. Он отвергал католическую традиционную Испанию». Лорка не менял и не скрывал своих убеждений. О Дали Бунюэль сказал: «Я не могу простить ему, несмотря на воспоминания молодости и мое сегодняшнее восхищение некоторыми его произведениями, его эгоцентризм и выставление себя напоказ, циничную поддержку франкистов и в особенности откровенное пренебрежение чувством дружбы».

Увы, Дали предавал своих друзей ради личных корыстных интересов. В книге «Тайная жизнь Сальвадора Дали», вышедшей в 1942 году в США, он писал о Луисе Бунюэле как об атеисте. Это было равносильно обвинению в коммунистических взглядах. Бунюэль вынужден был уйти с работы в нью-йоркском Музее современного искусства и некоторое время бедствовать.

Он назначил Дали встречу в баре. Сальвадор пришел, заказал шампанское. В ярости Бунюэль готов был его побить: «Из-за тебя, мерзавец, я оказался на улице!» И услышал спокойный ответ:

— Послушай, я написал эту книгу, чтобы возвести себя на пьедестал, а не тебя.

Сальвадоллар

С некоторых пор Дали стал относиться к друзьям с критерием личной выгоды. Для него Гарсиа Лорка, Бунюэль, Бретон, Кревель, отец, сестра стали как бы людьми из другой жизни, связи с которой почти полностью прервались. Вполне рассудительно он высказывал свои симпатии франкистам: ведь они с Галой решили посетить фашистскую Италию.

Как признавался Дали, «мое бегство в Италию сочли легкомысленной и неуместной выходкой в духе Дали. Только самые близкие из друзей знают, что именно в тот год в Италии я выиграл решающую битву».

Он не выиграл, но выгадал, подлизываясь к фашистам, а потому имел возможность удалиться от охваченной гражданской войной Испании, раздираемой противоречиями Франции в «тихую заводь» фашистской Италии.