— Эй, — воскликнул он, — а ведь там и вправду что-то есть!

Брат Лэльдо, хмуро молчавший все это время, неожиданно сказал:

— Я просто идиот. Круглый идиот, и ничего больше.

— Эк тебя разобрало! — фыркнул Горм, возвращая клочок Иеро. — Такое заметить мало кто сумел бы. Нечего себя корить.

Иеро по-прежнему не понимал, о чем они говорят. Лэса наконец заинтересовалась обсуждением и тоже подошла, чтобы изучить жалкие останки едва заметной мушки.

— А! -мысленно воскликнула иир'ова, едва глянув на крылышко. — И здесь эта гадость есть! Вот не ожидала! Редкая штучка, ничего не скажешь. Ну, тебе просто повезло, Горм, что Иеро проснулся вовремя.

— Да о чем вы, черт побери? — заорал священник, уязвленный загадочным поведением и непонятными репликами друзей. — Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?!

— Конечно, конечно, — сердито откликнулся молодой эливенер. — Это очень редкая муха. Ты не смотри, что она такая крошечная. Это всем зверям зверь. Стоит ей добраться до кожи живого существа, как оно впадает в беспамятство. А уж если она отложит яйца под кожу — считай, пропал. Из них уже через несколько минут выведутся личинки и отравят кровь. В принципе вылечить можно, но только если сразу разрезать кожу и вынуть личинки. Но ты же видишь, какого размера эта дрянь. Попробуй найти место, где она проколола кожу! Я лично за всю свою жизнь с такой мухой не встречался, но, конечно, наставники рассказывали мне о ней. Тут, понимаешь ли, просто стечение обстоятельств… муха — и одновременно упыри.

— Случайностей не бывает, — машинально напомнил Иеро и, снова обойдя Горма, сказал: — Придется тебя побрить, приятель. Вдруг она все-таки добралась до тела?

— Сомневаюсь, — возразил брат Лэльдо. — Он тогда не пришел бы в сознание. Но ты прав — лучше проверить.

Они с Иеро тщательно намазали затылок Горма кремом-депилятором, и через минуту на голове медведя сияла великолепная тонзура. Горм то и дело хмыкал, ему не нравилось ощущение холода на голой коже, — но деваться было некуда. Брат Лэльдо и священник, достав из седельной сумки увеличительное стекло, входившее в их снаряжение, изучили каждый квадратный миллиметр медвежьего затылка, но, к счастью, муха не успела отложить яйца.

— И все-таки я не понимаю, почему ты ее не заметил, — повторил Клуц, когда все уже окончательно успокоились. — Она же пахнет!

— Да ведь у меня, да и у Иеро тоже, нет такого обоняния, как у вас троих, — улыбнулся брат Лэльдо. — А увидеть такое глазами затруднительно.

— Это верно, конечно, — согласилась с эливенером Лэса. — Но почему ты не использовал свои новые способности? Забыл о них, что ли?

Брат Лэльдо удивленно уставился на кошку, не совсем понимая, о чем она говорит. И вдруг понял. И тихо охнул.

— Так, — насмешливо сказал Иеро. — Кажется, у нас созрела новая история, о которой пока что никто не знает. Ну-ка, рассказывай! — потребовал он, обращаясь к эливенеру. — И ничего не скрывай. Хватит тут всяких тайн. Надоело. Да и опасно к тому же, нам еще долго вместе шагать, не стоит друг от друга таиться.

— Да я и не таюсь… — смущенно пробормотал брат Лэльо. — Просто как-то все это… неожиданно, что ли… Я сам еще не все осмыслил…

— Ничего, мы тебе поможем, — нахально заявила Лэса. — Выкладывай! Я же чувствую, в тебе появилось что-то совершенно новое, чего раньше не было!

— Наверное, ты права…

И он выложил все друзьям, как на духу.