«А смерть мою вы тоже видите?»

«Да, вижу».

«И что же вы видите?»

«Вы действительно хотите знать, когда умрете? Жить с этим нелегко…» «Да, хочу».

«Ну что ж, я скажу вам, учитель. Вы умрете через… двадцать семь лет».

«То есть в 1886 году?»

«Да».

«Ну что ж, будем надеяться, что вы не ошибаетесь. Двадцать семь лет — немалый срок, а я и теперь иногда чувствую себя таким усталым… Обессиленным… Словно земля притягивает меня… — Хьюм невесело усмехнулся. — Смешно. Человек, который умеет взлететь под потолок, жалуется, что его притягивает земля…» Хьюм испытующе посмотрел на меня.

«Но вы странный предсказатель, мистер Харин…» «Почему?» «Видите ли, обычно прорицатели предпочитают пользоваться неясными формулировками, оставляющими, так сказать, место для толкований. Вы же…вы словно читаете чье-то жизнеописание…» Я вздрогнул. Если бы он знал, этот хрупкий молодой человек, как близок он к истине.

«А вы? — поспешил я спросить, чтобы скрыть свое смущение. — Не может быть, чтобы вы, человек, наделенный столь щедро столь необычайными способностями, не видели будущее…» «Как вам сказать, мистер Харин… Вы не поверите, если я скажу вам, что совершенно не знаю, на что способен. У меня порой бывает ощущение, что кто-то, какая-то высшая сила руководит мною, иногда даже против моей воли. Года три назад я вдруг явственно почувствовал, так явственно, как будто мне прочли об этом сообщение, что я на год потеряю свой дар. И что же вы думаете, так и случилось…» «Да, да, я читал об этом».

«Да, об этом много писали. Это было десятого февраля пятьдесят шестого года, а ровно в полночь десятого февраля пятьдесят седьмого года способности мои вновь появились. Произошло это так, как будто я был при этом вовсе ни при чем. Кто-то забрал разом, кто-то вернул разом обратно… Но вы правы, мистер Харин, порой я вижу будущее и прошлое…» Я почувствовал, как сжался от нелепого детского страха. Хьюм внимательно посмотрел на меня, пожал плечами.

«Странно, — пробормотал он, — вы отбрасываете какие-то необыкновенные тени, в прошлое тень почти не отбрасывается, зато в будущее простирается тень такой длины, какой я никогда не видел…» «Благодарю вас, я, право, не заслуживаю вашего драгоценного внимания, дорогой мистер Хьюм. У меня к вам просьба. И только потому, что я проделал неблизкий путь из России в Англию ради встречи с вами, я осмеливаюсь просить вас о ней».

«Я сделаю все, что смогу».

«Это не так много. Я бы хотел получить ваш автограф».

«Только и всего? — воскликнул Хьюм. — Вы не устаете поражать меня. Вот, прошу вас».

Он взял со стола плотную визитную карточку, кажется, ее картон назывался или называется бристольским, обмакнул перо в чернильницу и размашисто расписался. Он помахал карточкой, чтобы быстрее высохли чернила, и протянул ее мне. На карточке было написано «Дэниэл Данглэс Хьюм. Медиум. Кокс отель. Джермин-стрит». И подпись наискосок.

«Спасибо. Но как странно пишется ваше имя. По правилам его ведь следовало бы произносить «Хоум», как слово «дом».

«Да, но мы всегда были Хьюмами».

«Еще раз благодарю вас. Исполнилась моя мечта».

Хьюм кивнул и усмехнулся.

«И все же вы необыкновенный человек, господин Харин.