— Мне так хочется увидеть, каким станет дом, когда снимем ставни, вымоем окна, — прошептала Сьюзан. Дэниел крепче обнял ее в ответ. — Мы будем здесь счастливы. У нас будет безопасный дом, полный любви.

Любви. Это слово встряхнуло Дэниела. После всего происшедшего он уже не был уверен, что сможет уберечь Сьюзан.

Морщинка прорезала лоб Сьюзан, когда Дэниел отодвинулся от нее и встал. Он прошел по комнате и встал у одного из окон. Сьюзан поднялась и, подойдя к мужу, положила на его руку ладонь.

— Что случилось?

— Я чуть не погубил тебя сегодня.

— Я не понимаю.

— Я не уберег тебя.

— Ты не мог помешать тому, что случилось.

— Но я должен был! Разве ты не понимаешь? Я должен был позаботиться о тебе!

Сьюзан почувствовала, что за этим кроется нечто большее, чем вся эта история с братьями Дули.

— В чем дело? Тебя беспокоит что-то другое. Что?

— Ничего, — коротко выдохнул он. Сьюзан заставила Дэниела взглянуть на нее. В его потемневших глазах стояла мука.

— Расскажи мне, — тихо попросила она. — Я не могу видеть тебя таким. Я раскрыла тебе свои тайны. Я все тебе рассказала.

В комнате повисло молчание, нарушаемое только негромким потрескиванием огня в камине. Дэниел откинул голову и глубоко вздохнул.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — сказал он.

— Ничего не случится. Я лю…

Он прижал палец к ее губам.

— Не говори этого! Пожалуйста, не люби меня, Сьюзан.

— Я не понимаю.

— Все, кто меня любил, умерли, Сьюзан. Я не хочу, чтобы ты умерла.

Сьюзан улыбнулась бы такому нелепому высказыванию, если бы Дэниел не был столь мрачен.

— Ты же этому не веришь?

— Ты ведь не знаешь, как я очутился в приюте? По всем земным и небесным законам я никогда не был сиротой. — Он горько рассмеялся. — Я был девятым ребенком в семье, а всего нас было десять. Мой отец был пьяницей и ублюдком и не давал моей матери отдыха, делая ей одного ребенка за другим.

Сьюзан поморщилась от грубых слов Дэниела, но не перебила его.

— Все дети были мальчики. Когда я родился, мама подумала, что это ее последний ребенок. Но потом появилась Энни. — Голос его потеплел. — Проклятье, она была такая красивая. С самого начала. Но мама так этого и не узнала.

Дэниел прерывисто вздохнул.

— Когда у нее началось кровотечение, дома был только я один. Я пытался помочь ей, но ничего не мог сделать. — Он сглотнул комок в горле. — Я пообещал позаботиться об Энни, — быстро закончил Дэниел.

— После маминой смерти отец становился все хуже и хуже. Когда началась война, большинство моих братьев сбежали на фронт. Однажды я пришел домой и увидел, что отец трясет Энни, чтобы она не плакала. Я накричал на него и ударил. После этого я никогда не оставлял ее с ним одну. Я повсюду брал ее с собой. Прошел месяц. Как-то отец отвез нас в город и велел ждать его. Он так и не пришел за нами.

Дэниел склонил голову.

— Мы пошли в Бентонбург. Какое-то время жили в публичном доме. Дочь одной из женщин прятала нас там, но, когда все открылось, мы вынуждены были уйти. Однажды ночью я пошел искать какой-нибудь еды. Я спрятал Энни в корзине в кустах за городом. Она спала. Я знал, что вернусь и…

Сьюзан замерла от боли, пронизывающей голос Дэниела. Но он должен договорить. Должен выплеснуть наружу то, что накопилось за столько лет.

— Какая-то пара нашла ее там. Они взяли Энни к себе, думая, что ее бросили. Когда я узнал, куда ее взяли, я решил, что так… будет… лучше.