В середине дня Александр Борисович сделал корот­кий перерыв и вспомнил, что не выполнил один из пун­ктов своего личного плана. За текучкой упустил наме­ченное на выходные посещение судьи Слепнева.

То, что раскопал уже Володя Поремский, в связи с «делом автомобилистов», как оно тут называлось, а так­же показания уголовного авторитета Солдатенкова о под­линной причине прекращения его указывали на то, что дело об угонах и торговле крадеными автотранспортны­ми средствами надо было возобновлять в производстве по причине вновь открывшихся обстоятельств, по при­знакам части 3-й, 413-й статьи Уголовно-процессуаль­ного кодекса Российской Федерации.

И это обстоятельство будет серьезным ударом по пре­стижу господина судьи. Вот этот удар и собирался нане­сти Александр Борисович, чтобы вывести из команды мэра еще одного фигуранта. Ведь достаточно будет про­сто всерьез предупредить Антона Захаровича, что его полномочия как районного судьи могут быть прекраще­ны из-за, мягко выражаясь, его служебной недобросове­стности. И Слепнев больше ни о чем не станет думать, кроме как о спасении собственной шкуры. А где прояв­ляются именно сугубо шкурные интересы, там нечего и думать о товарищеской взаимовыручке. Хотя таковой здесь у них и в принципе быть не может. Значит, каждый ринется защищать исключительно собственные интере­сы. Судья... О прокуроре, в общем, тоже говорить нече­го, хотя работу с ним еще предстоит провести... Ну с глав­ным милиционером уже понятно. Остается мэр — в пол­ном одиночестве и гол как сокол. Перспективы не све­тят. Да и Юрка Гордеев наверняка сумеет повернуть свою защиту так, что главные претензии пострадавших биз­несменов обратятся не столько в сторону Затырина, сколько падут на Гузикова. И прощай надежда на новый мэрский срок!

Собственно, ради этого ж все здесь и делалось. Ну в области — на уровне губернатора Кожаного, а в Воздвиженске — ради утверждения власти Савелия Тарасовича. Будет дальше руководить он, останутся на своих жирных постах и все остальные его, теперь уже можно называть их этим словом, подельники. Примитивная, в сущнос­ти, картинка. И как они сами не видят? Власть глаза зас­тилает...

Но перед тем как встретиться со Слепневым, Алек­сандр Борисович позвонил Рашиду Закаевичу, «главно­му чекисту», как его представил мэр, добавив «наш».

Небольшой, видимо в прошлом купеческий, дом в центре был окружен садом. И помещения внутри были все маленькие и уютные, за исключением большого зала. Прежде, наверное, для приема гостей, а ныне — для про­ведения общих собраний.

Сам Рашид Закаевич Султанов со своими славянски­ми чертами лица и чистой, без малейшего акцента, ре­чью, ничем не напоминал восточного либо южного че­ловека. Поднялся навстречу, пожал руку, предложил крес­ло и сам уселся в такое же — напротив. Посмотрел воп­росительно, с легкой улыбкой. Наверное, он был не так молод, как выглядел внешне, — Турецкий разглядел ост­рые лучики морщинок у глаз и обильную седину в свет­лом ежике аккуратной стрижки.

—   Тихо у вас тут, — сказал Турецкий.

—   Не жалуемся, — открыто улыбнулся Султанов, и только теперь в его улыбке проступили неожиданно ост­рые скулы и хитрый прищур Чингисхана. Есть, значит...

—   Какие проблемы, Александр Борисович? Вы тут, я смотрю, действуете самостоятельно и решительно, так что я не знаю, нужна ли вам какая-то дополнительная помощь с нашей стороны? — Это был, скорее, не воп­рос, а утверждение, хотя интонация и показалась вопро­сительной.

—   И наши действия, надеюсь, не вызывают у вас про­теста? Или, по-вашему, что-то делается не так?

—   Нет.