– Что за дурацкие шутки? – тяжело отдуваясь, наконец смог выдавить из себя Лушин.

– Какие шутки, Саша? – У Котенева скорбно опустились уголки губ. – Я вполне серьезно. Что молчишь, Рафаил? Хоть бы поинтересовался, кто у меня был, что взяли.

Хомчик медленно повернул к Михаилу Петровичу бледное до синевы лицо и дернул плечом:

– Бог мой! Какое теперь имеет значение, кто был и что взяли? Какое, если они уже были!

Михаил Павлович откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на подельников. Хомчик не боец, это давно ясно – жаден, хитер, изворотлив, ко может спасовать в сложной ситуации. Лушин? Бегемот он и есть бегемот – туповат, агрессивен, готов идти напролом, не считаясь с потерями. Деловая хватка у него есть, имеется опыт подпольной коммерции, лихо может договориться и втянуть в свои дела директора какого-нибудь государственного предприятия, за хорошую взятку заставив того списать, к примеру, дефицитные трубы, а на самом деле продать их за «живые» деньги. Потом Лушин поменяет трубы на джинсовую ткань, ткань на персональный компьютер, компьютер на кирпич и в итоге получит крайне необходимое их фирме, так и не приложив рук ни к трубам, ни к ткани, ни к кирпичу.

Все это хорошо, когда все хорошо, а вот как будет сейчас, когда случилась неприятность? Заглотивший их со всеми потрохами любезный Куров – просто джентльмен. Хотя… Куров – это мысль!

– Что делать? – переспросил Котенев после паузы. – Наложим в штаны и поедем домой стирать бельишко.

– Не дури, Михаил. – Глаза у Лушина покраснели и недобро сузились. – Может, ты нас с потрохами им уже выдал или на хвосте за собой приволок, а? – Его толстые, похожие на сосиски пальцы, шевельнулись, сминая клетчатую скатерть, покрывавшую стол. – Отвечай, чего молчишь?

– Перестань, – взвизгнул Хомчик. – Все слишком серьезно! Хотите передраться?

– Вот именно, – желчно усмехнулся Котенев, – это было бы, как нельзя кстати. Хочу вам еще сообщить, что были не милиционеры.

– Госбезопасность? – охнул Рафаил.

Лушин набычился еще больше и приподнялся из-за стола.

– Сиди, Саша, – небрежно махнул ему рукой Михаил Павлович. – Приходили какие-то уголовники с подделанным ордером на обыск и фальшивыми красными удостоверениями.

Александр Петрович вытер ладонью выступивший на лбу обильный пот и обмяк в кресле.

– Но позволь, откуда же у них удостоверения? – беспокойно завозился Хомчик, прикуривая сигарету. Глубоко затянувшись, он продолжил: – И еще ордер? Они были в форме или в штатском?

– Что ты вцепился в эти удостоверения, – обозлился Лушин. – Сейчас в любой вшивой конторе выдают красные книжечки.

– Черт знает что! – не мог успокоиться Рафаил. – Куда только смотрит настоящая милиция?

– Помолчи, – оборвал его Александр Петрович. – Ты пробовал возмутиться, Михаил?

– Зачем? – скучно спросил Котенев. – Чтобы мне проломили голову в собственной квартире или предъявили калибр?

– У них было оружие? – насторожился Хомчик.

– Я не видел, но мало ли?

– Да, но все-таки, – заторопился Рафаил, – объясни толком, откуда у тебя такая уверенность, что это не оперы?

Лушин и Хомчик напряженно уставились на Котене-ва, ожидая ответа. Тот объяснил:

– Во-первых, они так спешили, что забыли про понятых. А это, как известно, обязательное условие любого обыска.