Элисон отвернулась от мужчины и снова уставилась в окно. Она была поражена и ошеломлена, не шокирована, просто поражена. Пару дней назад она сказала Полу: «Ты хочешь получить всё сразу.» Но ей и в голову не приходило, сколько он хотел… и получил… Тем не менее странно, ведь если бы использование её денег было единственным, за что Полу пришлось бы нести ответственность, то не было бы никаких вопросов. Теперь она знала, почему он хотел оставить колье у себя. Не для Фриды Гордон-Платт. Но этот факт не принёс Элисон облегчения. И даже всё происшедшее с миссис Фридой Гордон-Платт померкло на фоне дома с верандой. Девушка повернула голову и высунулась в окно, чтобы набрать побольше воздуха. Билл Тэпли придвинулся к ней, обнял за плечи и проговорил:

– Ну, ну, не расстраивайтесь так.

Элисон сделала очередной глубокий вдох; её тошнило в буквальном смысле. Мужчина силой повернул её и, вжав в кресло, заговорил успокаивающим тоном:

– Послушайте, у меня всегда при себе виски. Хлебните немного, это приведёт вас в чувства.

Элисон не остановила его, когда он налил спиртное в серебряную крышечку фляжки, и хотя не любила ничего крепкого, всё-таки выпила предложенное почти с благодарностью.

– Нам лучше вернуться, если вы хотите. Я готов остаться с вами.

– Дайте мне минуту, – попросила девушка.

Она знала, что просит время не потому что плохо себя чувствует, а потому что где-то глубоко в душе ей хочется увидеть ту женщину, к которой Пол ездил в тайне от неё все эти годы.

Тошнота отступила, и Элисон расслабилась, глядя на видневшуюся среди деревьев калитку. Билл Тэпли молча курил рядом. Он знал, чего она ждёт. Элисон уже собиралась сказать «Поехали», когда услышала детские голоса, а за ними последовали и сами дети. Они прыгали пританцовывая на узкой торопе, и с ними была высокая женщина, державшая на руках ещё одного ребёнка. Они смотрели на гараж, из которого выехала машина. Элисон наблюдала, как женщина медленно пошла вниз по тропе. На голове у неё был платок, но даже если бы она была без него, с такого расстояния невозможно было бы рассмотреть черты её лица. Машина остановилась, и из неё вышел Пол. Дети облепили его со всех сторон, повиснув на руках. Он наклонился и поцеловал их. Элисон пронзила боль, но это было не сравнимо с тем, что она почувствовала, когда Пол подошёл к калитке и поцеловал сначала младенца, потом женщину. Элисон не закрывала глаза. Она смотрела на отъезд знакомого человека. Пол поцеловал женщину так, как муж целует жену, с которой прожил много лет; без пылкой страсти, в щёку, как будто она уже стала частью его жизни, его самого. Девушка слышала, как взревел мотор, видела, как дети и женщина замахали на прощание, а когда машина тронулась, они повернулись и направились к дому.

Ладонь Билла Тэпли снова накрыла пальцы Элисон.

– Давайте, поедем.

Он завёл двигатель. Выехав на шоссе, он сказал:

– Вы ведь не собираетесь сейчас возвращаться домой; вам надо поесть.

– Я не могу. Спасибо, но не могу.

– А вы попытайтесь.

– Нет. Нет, я хочу домой.

– Уверены?

Девушка кивнула.

– Что ж, хорошо, – ответил Тэпли. – Но будем держаться от него на расстаянии. Не хочу наткнуться на него на светофоре.

Уже подъезжая к Силоку, Тэпли повернул голову к Элисон и сказал:

– Аукцион уже закончился. Мы можем заехать и забрать вещи.

Девушка не ответила. Она уже почти забыла о…

– Записанный лот.

Элисон знала, что летела бы туда на крыльях, если бы не разрывавшая её на части боль.

В углу выставочной залы, где сейчас было практически безлюдно, Элисон подписала чек.