Гюи де Монфор, сбросив пыльный плащ на руки подбежавшему слуге, уходит в свои покои. Слуга забегает сбоку, спрашивает о чем-то. Гюи кивает.

    Симон ждет.

    В донжоне собираются, один за другим, рыцари, дамы и монахи.

    За окном, на дворе, гомонят солдаты. Пронзительно взвизгивают женщины – вишь, вьются.

    Дети, втайне изнывшись, теперь затихли подле дамы Алисы – смирные-смирные.

    Наконец долгожданные шаги. Гюи неторопливо поднимается – чисто умытый, одетый в белое. Всё как задумывалось еще по дороге из Рима.

    И дама Алиса с трудом удерживает в груди изумленный вздох: никогда еще не видела она этого своего хмурого, молчаливого родича таким сияющим.