— Отправляйся к Берюрье по известному тебе адресу. Будьте максимально внимательны и ответственны. Имейте в виду, что за нашим клиентом могут следить и другие. Поэтому не очень засвечивайтесь там. Но вычислив их, следите за ними особенно тщательно. От них можно ждать всяких гадостей!

— Понял, шеф...

— Ги, дай трубку Пинюшу...

— Он в кафе.

— Тогда забеги туда и передай, что я жду его звонка. Скажи, что это очень срочно.

— Положитесь на меня.

Возвращаюсь в столовую.

— Предполагаю, что звонила женщина! — пытается шутить кузен Гектор с улыбочкой, которая бы привела в ужас самого Иуду.

— Ты не ошибся! Усатая красавица в подкованных туфлях, таких, как у тебя.

Я обращаюсь к своей Фелиции:

— Дела таковы, маман, что через четыре минуты я должен исчезнуть!

Она молчит, но я понимаю ее молчание. Она снова остается одна. Правда некоторое время с ней побудет этот обормот. После десерта он предложит ей сыграть в шашки. Она согласится, чтобы не обидеть нашего родственничка. Она у меня очень доброжелательная, моя Фелиция, и совсем не меняется с возрастом!

Опять звонит телефон.

— Ты прямо нарасхват, как я вижу! — злословит кузен.— Эти дамы тебя атакуют капитально.

— Я ведь обслуживаю их на дому. Сейчас вот принимаю заявки!

— Антуан, это месье Пинюш! — кричит из холла Фелиция.

Только она называет старого оборванца «месье».

По его голосу понимаю, что он уже опрокинул не один стаканчик красного вина.

— Ты сказал, чтобы я...— начинает он своим ангельским голоском.

— Я знаю, что я сказал. Если ты ещё не окосел окончательно, то как можно скорее распрямляй свои крылья...

— Что за инсинуации, шеф! — протестует он голоском евнуха.

— Не играй в оскорбленного дедушку! Я знаю, что в юности ты сыграл много ролей, увлекаясь театром, но роль, которую ты пытаешься разыграть сейчас, совсем не твоего амплуа. Бери немедленно такси и приезжай ко мне в Сен-Клу!

— Ты приглашаешь меня на обед?

— Вместе с ангелами, дорогой мой...

— Как хорошо! А то с самого утра у меня во рту не было даже крошки...

— Фелиция приготовит бутерброд для тебя... Не вздумай только, оборванец, заходить в гастроном!

Его вздох напоминает первые признаки дождливого муссона.

— Лечу!

И действительно, через четверть часа на аллее сада показывается худенькая фигура Пино. Он входит в дом со шляпой в руке и склоняет голову перед моей Фелицией, бормоча в ее адрес интеллигентные любезности.

Тронутая изысканными манерами моего коллеги, Фелиция сообщает гостю:

— Я приготовила вам угощение.

Пинюш немного жеманится, а потом все-таки опускает бутерброд в карман, обещая съесть его позже.

Я увлекаю его за собой к выходу.

— Куда же вы, Антуан? — протестует Фелиция.

— Вы видите, как он обращается со мной,— жалуется Пино.— Пойдем, палач! — Это уже ко мне.— Но я знаю, что ты все равно любишь меня!

— Я боготворю тебя, Пинюш! Ты украшаешь мою жизнь, как гипсовый Пьерро, играющий на мандолине, что стоит на буфете в столовой Генриха II.

— Куда мы? — спрашивает он, когда мы выходим из дома во влажную ноябрьскую ночь.

— На ипподром.

— Опять?

— Опять...

Прихрамывая, он бежит со мной до самого гаража.

— В моем возрасте я уже заслуживаю хотя бы немного покоя.

— Терпение, мой друг! Еще немного и ты получишь право на вечный покой! Кстати, что ты предпочитаешь

больше, георгины или хризантемы?

* * *

Довольно скоро мы оказываемся у завода «Вергаман», что расположен на берегу Сены.