Когда бригадир пропал в пыли (а вол у груды камня завистливо следил за ним), Лефф повернулся к Скорчу: — Усерлок?

Скорч беспомощно пожал плечами: — Никогда о таком не слышал. А ты?

— Нет. Конечно, нет. Я бы припомнил.

— Что?

— Что? Ты Худом клятый идиот!

— Что мы тут забыли, Лефф?

— Торвальд сказал нам нет. Помнишь? Полное нет. Он слишком хорош для нас. Ну, так мы ему покажем. Наймемся в это чудное имение. Как стражники. В мундирах с начищенными пряжками и плетеными «лентами миролюбия» на мечах. Он проклянет себя, что отказался от нас как партнеров и вообще. Клянусь, это его жена — она нас никогда не любила. Особенно тебя, Скорч. Ты во всем виноват, и я тебе никогда не забуду, даже не уговаривай.

Он захлопнул рот и весь превратился во внимание: возвращался бригадир, а рядом с ним шагала непонятная фигура, столь туго замотанная в хлопковые тряпки, что на три шага бригадира приходился лишь один ее шаг, напряженный, как качание маятника. Ноги под лоскутным рубищем казались слишком маленькими — не прячутся ли там раздвоенные копыта? Голову кастеляна накрывал капюшон, в его тени виделось нечто вроде маски; руки в крагах были согнуты так, что Леффу — а миг спустя и Скорчу — вспомнился пустынный богомол. Если это — распорядитель богатого поместья, то кто-то сбил мироздание с оси, направив по непостижимым путям…

Бригадир сказал: — Вот они, господин.

Что там, есть ли глаза в прорезях гладкой маски? Кто сможет угадать? Однако голова пошевелилась, и что-то подсказало обоим мужчинам — словно паучок затанцевал в спинных хребтах — что их внимательно изучают.

— Весьма верно, — сказал Кастелян Усерлок голосом, напомнившим Леффу скрежет мокрого гравия (а Скорч подумал о чайке, что обхитрила остальных и видит, как те составляют против нее заговор — что ж, свобода и равенство принадлежат всем)! — Весьма верно, — сказал закутанный и маскированный мужчина (или женщина, но ведь бригадир сказал «господин», значит, он мужчина?) — что нам нужны охранники. Хозяйка прибывает сегодня из загородной местности. Требуется достойная встреча. — Кастелян помедлил и склонился вперед, перегнувшись в пояснице; Лефф различил в дырах маски блеск нечеловечески красных глаз. — Как твое имя?

— Лефф Бахен, господин. Вот мое имя.

— Ты ел сырых моллюсков из озера?

— Что? Ну, э… давно.

Замотанный палец поднялся и не спеша закачался вправо — влево. — Рискованно. Прошу, открой рот и высунь язык.

— Что? Э… вот так?

— Отлично. Благодарю. Да. — Кастелян отклонился назад. — Черви грева. Ты заражен. Пустулы на языке. Гайморитом страдаешь? Веки зудят — это от яиц, они потом вылупятся и черви поползут из уголков глаз. Сырые моллюски, цк, цк.

Лефф вцепился в лицо: — Боги, мне нужен лекарь! Деньги есть…

— Не нужно. К счастью, я позабочусь о вас — вы должны предстать перед Хозяйкой в приличном виде, о да. Будете стоять по сторонам ворот. Отлично одетые, здоровые на вид, избавленные от паразитов. Уже строится небольшая казарма. Нужно будет нанять еще не менее трех, чтобы исполнить ее требования — у вас есть друзья, достойные доверия и способные на такую работу?

— Э, — начал Скорч, осознав, что Лефф временно потерял способность говорить, — мы могли бы. Я мог бы пойти и …

— Превосходно. Как твое имя?

— Скорч. Э, у нас есть рекомендации…

— Не нужно. Я уверен в собственной способности судить о людях, и я уже решил: вы двое, хотя и не наделены обширным умом, тем не менее склонны к верности.