— Ты меня пугаешь…

— Ужас уже накатывается на бедного Резака.

— О чем…

На его плечо легла рука. Пухлая, мягкая.

Резак закрыл глаза. — Больше нельзя садиться спиной к двери.

Муриллио встал, формально поклонившись кому-то за спиной Резака. — Историк. Мы однажды …

— Припоминаю, — сказал мужчина, появляясь в поле зрения Резака. Он отодвинул от соседнего стола два стула. «Слава богам, это была не его рука».

— Еще раз поблагодарите Колотуна…

— Обязательно, — отвечал историк. — Но ведь не меня нужно было представлять публике. — Усталые, словно принадлежащие дряхлому старцу глаза уставились на Резака. — Это вы Резак, не так ли?

Ассасин извернулся на стуле и поглядел на женщину, что стояла за ним. Глаза его оказались на уровне плотно обтянутых льном грудей. Он очень хорошо знал их. Поднять взгляд было нелегко. — Сциллара.

— Ты назвал бы это представлением? — спросила она, забирая у историка стул и садясь справа от Резака. — Никогда не видела костей, столь тщательно обглоданных, — сказала она, обозревая остатки трапезы.

Крюпп вскочил, начал размахивать руками: — Крюпп спешит подобающе приветить важнейшее прибавление в обеденной компании, О Сциллара Понимающие Глазки, наделенная и всеми иными соблазнительными чертами, приличествующими понимающему взгляду, даже если они не соответствуют наглым требованиям приличия. Привет, восклицает Крюпп, одновременно плюхаясь назад — уф! — утомленный энтузиазмом и расслабленный желанием.

Муриллио поклонился Сцилларе: — Я не буду столь же вязким, как расслабленный Крюпп. Я Муриллио, старый друг Кро… Резака.

Сциллара начала набивать трубку ржавым листом. — Резак часто рассказывал о ваших чарах, Муриллио, относящихся до женщин. — Она помедлила, чтобы улыбнуться.

Муриллио сел в кресло как-то слишком поспешно; Резак с сухим удовлетворением заметил, что он выглядит таким живым, наверное, впервые со дня получения раны.

Крюпп обмахнул покрасневшее лицо. Затем поднял руку. — Сальти! Сладчайшее созданье, неси лучшего в вашем заведении вина! Нет, погоди! Сходи на улицу к «Павлину» и купи бутыль ИХ лучшего вина! Лучшего вина их дома, да! Что-то не так, Миза? Крюпп вовсе не полагал оскорбить тебя! Сальти, потопчись неподалеку, дитя! Миза, что за…

— Хватит, — отрезал Муриллио, — если не хочешь еще сильнее оскорбить хозяйку заведения, так, чтобы она подошла и убила тебя прямо здесь.

— Жестокое недопонимание! Энтузиазм и…

— Расслабление. Знаем.

Резак подал голос:

— Сциллара шла за мятежниками Ша'ик из Рараку. Ну, не в том смысле шла, я имел в…

— Да, шла, — сказала она. — Как раз в том смысле. — Искры заплясали в чаше трубки. — Игрушкой для солдат. Особенно малазанских. Изменников из армии перебежчиков Корболо Дома. Его Собакодавов. Мне ожидало недолгое, отупелое прозябание, если бы не безрукий малазанский священник, протащивший нас с Резаком через половину Семиградья. — Пустив к потолку струйку дыма, она продолжила: — На берегу неподалеку от Отатаральского моря на нас напали. Священник был зарублен. Резаку выпустили кишки. Я носила ребенка — но между нами ничего не было, только время неудачное выбрали для путешествия. Какие-то селяне нас нашли и спасли — для этого к нам явился сын Оссерка — вот как мы объединились с Баратолом и Чауром, заменившими двоих, потерянных в засаде.