Пугай улыбался. Потом поклонился: — Разумные указания, капитан. Спасибо. Мы немедля приступим к работе. Лезан, собирай гадательные кости. Пора заняться обязанностями усердных охранников.

«Гадательные кости! Боги подлые!» — Разумно ли полагаться на жутких богов, определяя вкус ночи?

Лезан Двер прокашлялся и оскалил металлические клыки: — Как скажете, капитан. Гадание — неточная наука. Мы не должны чрезмерно полагаться на подобные вещи.

— Э… верно. Что же, хорошо, я пойду в контору.

— Снова, — сказал, широко улыбнувшись, Пугай. Торвальд решил по пути в контору, что в его улыбке нет ничего приятного. Как и в улыбке второго. Да вообще в них обоих. И в Усердном Локе тоже. Кровохлёб, Желчеплюй, Отравитель, у него так много прозваний. Скоро ли он заслужит новое? А Бугай Пугай? Лезан Двер? Что задумала госпожа Варада?

Неважно, неважно. У него есть контора. Едва он перелез через стол и уселся на стул? как ощутил себя почти что важной персоной.

Ощущение продержалось несколько ударов сердца, что было очевидным достижением. Несколько драгоценных мгновений без мысли о проклятой троице. Ни об одном из них.

«Сделайте новые маски. Что он имел в виду? Ренегат — сегуле останется ренегатом, пути назад нет. Предположительно, ведь кто из нас хорошо знает сегуле? Сделайте новые маски, сказал он. Каково!

А где он потерял нормальные советы? Постирай одежду, Лезан Двер, пока в ней пауки не расплодились! А ты, Бугай Пугай, выбери два цвета, и чтобы они не оказались несовместимыми. Прошу. И насчет мокасин…

Маски! к чертям маски!»

Вдруг желудок его взыграл, к горлу снова подступила желчная горечь. «Всегда пережевывай пищу, Тор. К чему такая спешка! День еще не окончен, есть время. Жуй, Тор, жуй! Нежно и медленно, словно корова. Тогда тебе все будет пустяки. Для коровы ведь все вокруг пустяки. Да.

Пока не опустится топор».

Он сидел в своей конторке, скорчившись за столом, и состоянию его никто не стал бы завидовать.

— Похоже, она его травит.

Скорч выпучил глаза, пораженный такой идеей. — Зачем бы ей?

— Из-за тебя, — пояснил Лефф. — Она ненавидит тебя, Скорч, потому что ты вечно втягивал Тора в неприятности; теперь она решила, что ты снова сделаешь это, вот и решила его отравить.

— Что за чепуха. Если он ей важен, она не станет его убивать!

— Не убьет, но сделает больным. Забыл, что она ведьма? Ей такое — раз плюнуть. Конечно, лучше бы ей отравить тебя.

— Ни крошки от ее еды не коснусь, помяни мое слово.

— Если она решила, что тебе пора помирать — ничего не поможет. Боги, я так рад, что я не ты.

— И я тоже.

— Что?

— У меня глаза оранжевые. Было бы ужасно, если бы мы оба стали с оранжевыми глазами, смотрели бы друг на друга как в зеркало, ведь я страх как не люблю смотреться на самого себя, а тут пришлось бы дважды смотреться. Нет, спасибо, вот что я скажу.

— Кому ты скажешь?

— Уже сказал.

— Да ну? Не знаю, что ты сказал, Скорч, и это правда.

— И хорошо. То, что я сказал, не для тебя было предназначено.

Лефф принялся оглядываться, но никого еще не обнаружил. Никого ведь поблизости не было, так что не стоило и оглядываться!

— К тому же, — сказал Скорч, — это тебя отравили.

— Меня не отравили, Скорч. Это была ошибка, неправильный диагноз. Цвет уже пропадает…

— Нет, не пропадает.