Сие передвижение оказалось разумным, потому что, выглянув в оставленную щель, я увидел индуса, который выперся из своей комнаты в купальном халате, с пластиковой сумкой для банных принадлежностей. Весело насвистывая, он вошел в ванную комнату и закрыл за собой дверь. Замок щелкнул, а затем послышался скрип предохранительной задвижки.

Я не колеблясь выскочил из бельевой и кинулся к двери индуса.

Комната оказалась больше, чем я предполагал, и очень хорошо меблированной, с шикарным ковром и скандинавским спальным гарнитуром. В ногах кровати даже стоял портативный телевизор.

Шкаф был забит одеждой. Я взял вельветовые штаны, замшевые ботинки с ластиковыми нашлепками, выглядевшими словно заплаты. Тут же отыскал три или четыре свитера, схватил первый попавшийся под руку — тяжелый, норвежский — и пару носков.

За дверью висел плащ, и я уже намеревался надеть его, когда увидел под ним старое, потрепанное полупальто «барберри». Так-то оно было лучше. Быстро выглянув в коридор и не заметив ничего подозрительного, я снова скакнул в бельевую.

Пижаму я не стал снимать — свитер и штаны натянул поверх нее. Ботинки оказались мне несколько велики, зато удобны, а полупальто я застегнул доверху и поднял воротник.

Во всем происходящем чувствовался привкус безысходности. Словно все было давным-давно высчитано и предопределено, а я попался в ловушку событий и медленно приближался к пока неизвестной мне, но уже вычисленной кем-то цели.

Я понял это как-то внезапно и окончательно исполнился странной уверенности, выйдя в коридор и открыв двери лифта.

Самое безопасное место — подвал. Последнее прибежище для скрывающегося преступника в полдевятого вечера, в доме, где полно злых санитаров и охранников.

Когда двери распахнулись, я быстро нажал на кнопку второго этажа, а сам вышел из кабины. Лифт стал подниматься наверх, я же направился вдоль выкрашенных белой краской стен.

В конце коридора несколько ступеней вели к крепкой деревянной двери, из-под которой сочилась вода. Дождь. Две задвижки — сверху и снизу. Отодвинув их, я очутился в темном пространстве: ступени вели во двор.

Я не колеблясь пошел по лестнице, опустив руки в карманы. Мне казалось, что вести себя следует как можно естественнее.

Но все-таки я был еще только наполовину свободен, проходя по двору и спеша к стене главного блока. Шансов преодолеть электрифицированную ограду у меня не было никаких. Оставались главные ворота, миновать которые можно было только воспользовавшись транспортным средством.

Пришлось бежать через лужайку под буки, те самые буки, которые я видел этим утром из-за решетки. Казалось, это было так давно...

И вот что самое странное. Несмотря на опасность моего положения, я чувствовал себя в самой лучшей форме — с того самого момента, как началась эта опасная игра, и эти секунды наполнили меня до краев возбуждением, напоминавшим то, которое я испытал в Тай Соне, укрывшись с Сен-Клером в кустах у реки, перед началом нашего незабываемого путешествия. Это состояние снабдило меня горючим на все последующее время.

Двигаясь между деревьями, я наконец остановился в кустах у того места, откуда увидел дорогу, извивающуюся под разными углами, а затем ее прямой отрезок, стремящийся прямо к воротам. Естественно, на этом участке транспорт должен был неминуемо снизить скорость.

Через пять минут на дороге объявилась чья-то машина, за которой быстро двигалась вторая. Ни одна из них не подходила для моих замыслов. Простояв таким образом еще четверть часа и окончательно промокнув, я было подумал, что придется остаться здесь на ночь, как вдруг раздался рык более мощного мотора и древний трехтонный «бедфорд» выкатился из темноты. Он остановился, а затем медленно покатился дальше, огибая поворот.