— Здесь занято, — Гришка проговорил заранее приготовленную фразу и снова хлюпнул носом.

— А ты здесь не один? — спросила женщина на чистейшем русском языке. Гришка перестал хлюпать и повернулся на её голос.

— Нет, я здесь… с папой.

Елена заметила, что последнее слово мальчик произнёс с трудом, как-то уж очень натянуто.

— Скажи, а твоя фамилия, случайно, не Вороновский?

Гришка удивлённо поднял глаза на женщину.

— А откуда вы знаете? — негромко проговорил он и стал оглядывать зал, на всякий случай пытаясь найти глазами Стаса, но очередь у касс была большая и его видно не было.

— Значит, всё-таки Вороновский.

— Да.

— А где твой папа, и почему ты плачешь?

Родители учили братьев никогда не заговаривать на улице с чужими людьми, но эта женщина опасений не вызывала, — она знала, кто он, и потом, ведь они были не на улице.

— Лев где-то здесь? — спросила она.

— Нет, он в Москве вместе с мамой и Андрейкой, — услышала Елена.

— Как же так, — растерялась она, — ты же сказал, что ты с папой, или я что-то не так поняла?

— Я действительно с папой, только с другим, он там, берёт нам обед.

— Вот оно в чём дело. Значит, если Андрейка в Москве, то ты, стало быть, Гриша?

— Да, я Гриша, — шмыгнул носом мальчик. — А кто вы?

— Я хорошо знаю твоего папу, всего несколько дней назад он заезжал к нам, когда был в Оттаве, в командировке. Гриша, — беспокойно произнесла Латунская, — скажи, пожалуйста, а твои папа с мамой знают, где ты есть? — В голосе Елены слышалось сомнение. Что-то здесь явно было не так.

— Нет, они ничего не знают, — мотнул головой Гришка.

— Ничего не знают? — испуганно проговорила она, и Гришка увидел, что на щеках женщины, видимо, от волнения, появились два розовых круглых пятна. — Как же так, Гриша, они же будут беспокоиться?

Мальчик хлюпнул носом и заплакал опять.

— Я не знаю, как мне быть, я хочу к ним обратно, но новый папа ни за что меня не отпустит! И потом, я его тоже люблю. — Гришка выглядел жалким желторотым птенчиком, дрожащим, несчастным и запутавшимся.

— Знаешь что, я хорошо знаю твоего папу и просто уверена, что он сейчас очень переживает. Давай мы с тобой поедем ко мне, оттуда позвоним ему и узнаем, как там дела, а потом, если ты, конечно, захочешь, мы сможем вернуться в гостиницу к твоему новому папе. Ты ведь знаешь, где ваша гостиница?

— Знаю, там, по улице прямо, это недалеко. Только я не смогу уехать, потому что новый папа ничего об этом не знает, он будет волноваться.

— Но ведь ты уехал от старого папы, ничего ему не сказав? — произнесла Елена. Наверное, можно было бы придумать что-нибудь лучше, но в голову как-то сразу ничего другого не пришло, а время поджимало. — В случае чего ты же вернёшься.

— Наверное, это всё зря, — с горечью проговорил Гришка, — потому что они меня ни за что уже не простят, я же предатель.

— Я так не думаю, — сказала женщина, и глаза её мягко засияли. — Знаешь, все мы иногда совершаем странные поступки, но на то они и есть, родные и близкие, чтобы любить и прощать.

* * *

Наконец-то после чёрной полосы в дом Вороновских пришла радость. Нет, всё-таки есть на свете Бог! Не появись в кафе Елена, ещё совсем неизвестно, что из этого всего бы вышло.

Каждый готовился к появлению Гришки по-своему.