- Впер…ёд! Ма-ать!

Мощнейший удар в правый борт заставил содрогнуться всего танка и приложиться его экипажу о броню и выступающие детали.

- Право на два стопятая! – крикнул Морошкин, крутанув телескоп в ту сторону, откуда прилетел снаряд. – Сто пятьдесят метров! Развалины дома!

Немецкие противотанкисты устроили себе позицию на первом этаже полуразрушенного кирпичного дома старой ещё, царской, постройки. Если здесь когда-то и был второй этаж, то он был деревянный и сгорел давным-давно, возможно, ещё в боях по защите Орла от наступающих вражеских дивизий в начале войны. На первом имелся широкий пролом в стене, в котором устроилось мощное орудие, замаскированное сетью.

- Вижу! – откликнулся наводчик, с бешеной скоростью крутящий маховик поворота башни.

Почти одновременно с наводчиком крикнул Сафиулин:

- Хода нет! Правую гусеницу сбили!

Удар!

Выстрел!

Свистунов, наводчик танка выстрелил на миг позже вражеского расчёта орудия. Расстояние для обоих было ничтожным. К сожалению, из-за сотрясения от попадания снаряд из танковой пушки ушёл в сторону. Но и немцам в очередной раз советская броня показала дулю: непробитие и экипаж целёхонек, хоть и малость оглушённый.

- Осколочный! – хрипло заорал Свистунов.

На этот раз он уложил гостинец точно в «яблочко»: позиции немецких противотанкистов заволокло дымом и пылью. И судя по тому, что в ответ не прозвучало выстрела, то с вражеским расчётом покончено.

«Не врали, выходит, когда рассказывали, что иногда «стопятая» в борт «мощного» не берёт», - подумал Морошкин в эту минуту, когда шла скоротечная дуэль между советским танком и расчётом немецкого тяжёлого противотанкового орудия.

- Два «эмча» точно перед нами! В конце улице по прямой!

На этот раз врага заметил Сафиулин, который теперь, в силу обстоятельств оказался не у дел и вовсю крутил своим перископом, чтобы вовремя заметить врагов.

На этот раз против советской машины вышли два американских танка М4 «Шерман» с длинноствольными орудиями. Они даже успели по разу выстрелить и… позорно промахнуться с каких-то трёхсот метров. И тут же один из них словил бронебойный из пушки «мощного». Снаряд вошёл в наклонную лобовую плиту корпуса и вызвал детонацию боекомплекта. От внутреннего взрыва башню «шермана» сорвало с погона и высоко подбросило вверх. Причём упала она практически на своё старое место, только стволом вниз. В итоге получилась уродливая композиция, окутываемая клубами дыма и языками огня.

Второй «эмчи» - по аббревиатуре М4 – шустро сдал назад и прикрываемый дымом погибшего товарища скрылся за домами.

- Осколочными по домам и окопам, - приказал Морошкин, как только американский танк исчез. – Первый ориентир: дом с белёными стенами, справа пулемёт в окопе.

Морошкину и его товарищам повезло, что их танк оказался подбит на открытом месте. Чтобы добраться до них, немцам предстояло пройти несколько десятков метров чистого пространства. И вот тут уже танкистам нельзя было зевать. Зевнут и получат заряд взрывчатки, противотанковую гранату на крышку моторного отсека, зажигательную мину и многое другое, что не принесёт пользы их здоровью. Раз десять немцы пытались подбить их танк из «фаустпатронов» - новинки, с которой Красная Армия столкнулась впервые месяц назад. Пехотинцы успешно уничтожались через лючки для личного оружия, а по тем, кто прятался в домах и пытался из них стрелять «фаустпатронами» палила танковая пушка, превращая здания в груды обломков и костры.