- Я тоже видел что-то такое, командир, - вклинился в их разговор татарин. – Только не рассмотрел подробностей. Машина, ну прямо чисто шайтан, промелькнула вдали.

Ведя разговор, Морошкин одновременно осматривался по сторонам, стараясь не пропустить очередных гитлеровцев с зажигательными бутылками или «фаустпатронами». Или – желающих поскорее оказаться в своей Валгалле.

«Или их рай называется по-другому?», – на секунду задумался парень и тут заметил шевеление рядом с берегом. – Позади нас справа движение!

К сожалению, при установке мощного орудия в танк пришлось отказаться от пулемёта в корме башни. Конструкторы оставили только крошечный лючок для стрельбы из ручного оружия. К слову, очень неудобно из него стрелять из-за толстой башенной брони.

Не столько ради того, чтобы попасть, сколько больше на испуг, лейтенант выстрелил несколько раз из «нагана» в ту сторону, где секундой ранее видел несколько фигур с оружием в руках.

А в ответ тишина.

«Испугались?».

- Лейтенант, наши, кажись, - сказал Свистунов.

В самом деле, далеко слева, где Морошкин в первый раз увидел танк-призрак, со стороны реки перебежали к домам и к деревьям в скверах две группы красноармейцев. Он вновь посмотрел назад, куда стрелял только что и… точно, там тоже оказались бойцы в советских гимнастёрках, касках, с ППШ и «мосинскими» карабинами в руках. Морошкин хорошо рассмотрел только двоих, прочие ловко укрывались за набережной.

Щёлкнув запорами на люке, лейтенант откинул его в сторону и высунул голову наружу:

- Что залегли, славяне? Не боись, не обидим! – крикнул он в их сторону.

- Смотри, как бы самого не обидели! – донеслось в ответ. Из-за шума в ушах после ударов снарядов по броне и близких взрывов гранат и мин, Морошкин едва разобрал чужие слова.

Несмотря на вроде как недружелюбную фразу, угрозы она не несла, скорее это была шуточная присказка из разряда: «Как поживаете? – Не дождётесь!».

Прячущиеся от выстрелов из танка красноармейцы при виде танкиста, дружно вылезли из своего укрытия. Оказалось, что пряталось их здесь как бы, не два отделения. Большая часть умчалась дальше добивать отступающих немцев, но двое пехотинцев задержались на несколько минут у танка.

- Не скучно у вас тут было, - поцокал языком усатый боец в возрасте, вооружённый незнакомым автоматом с узким изогнутым магазином и дырчатом кожухом на стволе. Он с уважением осмотрел побитую броню танка, потом прошёлся взглядом по телам немцев, пытавшихся добраться до танка с гранатами и минами, посмотрел на горящие дома вокруг и следы от осколков и снарядов на них и тротуаре.

- А то! – задрал нос Сафиулин.

Морошкин, когда увидел со стороны свой танк, в очередной раз почувствовал озноб. На «мощном» живого места не было. Отметины от снарядов, реактивных гранат «фаустпатронов», обычных гранат и следы пуль густо испятнали броню танка. В одном месте в броне торчал обломок сердечника от бронебойного снаряда. На лобовой плите корпуса чернел неглубокий кратер от попадания бронепрожигающего снаряда или от малокалиберного из пушки, выпускающей снаряды с такой огромной скоростью, что при столкновении с бронёй сталь танка и снаряда буквально вскипает. И при этом было удивительно, что приборы наблюдения танка оказались целёхонькими.

Увидел он и орудие КВ, в котором точно по центру была рваная пробоина от вражеского снаряда. Попадание то ли случайное, то ли немец специально сюда целил, так как по-другому вывести из строя советский танк было невозможно.

Увы, но боевая машина была выедена из строя надолго. Половина траков с правой стороны вместе с подвеской были раскурочены так, что смотреть было страшно. Орудие под замену. Возможно, где-то в броне есть трещины, сейчас просто невидимые.