– Да.

– Простите меня. – Он сокрушенно склонил голову.

Очевидно, слова Филиппы произвели на него впечатление.

– 3-значит, м-мы п-поедем?

– Нет!

– Н-но п-почему? – Личико Ребекки сморщилось, она явно собиралась заплакать. – Я ж-же н-ник-когд-да… – От расстройства девочка не могла больше произнести ни слова и лишь горько всхлипнула.

Филиппа сжала зубы. Больше она не позволит этому типу остаться наедине с дочкой. Он и так довел ее до истерики! Пользуется тем, что у девочки нет отца, тешит ее фантастическими планами, а сам наверняка вскоре уедет и даже не вспомнит про свои обещания!

– Почему вы так злитесь, Филиппа? – заговорил Говард спокойным мягким голосом, и на щеках молодой женщины снова вспыхнул румянец. – Не ругайте малышку, если на самом деле вы недовольны мной.

– Вы ошибаетесь, – прошептала она заведомую ложь.

К счастью, Ребекка была настолько поглощена своими переживаниями, что не слушала разговор взрослых.

– Разве?

– Да с какой стати мне быть вами недовольной? – упрямо ответила Филиппа вопросом на вопрос, и Говард саркастически улыбнулся.

– Потому что вам не нравится, что я говорю с вашей дочерью. Потому что вы боитесь, что она слишком ко мне привяжется. – Он помолчал несколько мгновений, а затем продолжил почти нежно: – Или потому что ваша сестра думает, будто мы спим вместе.

– Вы слышали, что она сказала? – От изумления Филиппа чуть не упала со стула.

– Сегодня в кафе никого нет, а у Дороти очень звонкий голос, – объяснил Говард.

– А Бекки?.. – Она с испугом посмотрела на дочь.

– Сомневаюсь, что эти слова что-нибудь для нее значат, – успокаивающе произнес он. – Но на всякий случай я отвлекал ее разговорами о мангусте.

– О Боже! – Филиппу охватило раскаяние, теперь она чувствовала себя на редкость неблагодарной и к тому же вздорной особой. – Так вот почему вы…

– Не только, – признался Говард. – Я действительно хочу пригласить вас с дочерью в «Бэлфор». Приезжайте, посмотрите мой дом, потом я соблазню вас отличной едой и вином. А после мы спустимся в сад, к радости Бекки… и моей.

Услышав последнюю фразу, девочка подняла заплаканное лицо и умоляюще посмотрела на мать. Во взгляде ее было столько надежды, что сердце Филиппы защемило, и она поняла, что не сможет отказать дочери в удовольствии. Однако в ушах все еще звучало слово «соблазню», которое очень мало ассоциировалось с ланчем или с садам. В ее представлении оно скорее было связано с шелковыми простынями, с любовными играми, с опасностью…

– Почему вы хотите, чтобы мы приехали в «Бэлфор»? – Филиппа не собиралась так быстро сдаваться, хотя оба знали, что все уже решено. – Ведь, кажется, ваша мама живет там. Она не будет против?

– «Бэлфор» принадлежит мне, – мягко произнес Говард, и в синих глазах его загорелись странные огоньки.

– Пусть так, но…

– Филиппа, вы прекрасно понимаете, почему я хочу, чтобы вы приняли мое приглашение, – глубоко вздохнув, сказал Говард. – Но не волнуйтесь, вам всего-навсего придется провести пару часов в моем обществе, ничего больше. Однако если вы все-таки не желаете…

– Я не говорила этого…

– А что тогда?

– Не знаю.

И это была сущая правда. Она не знала, чего на самом деле хочет.