— Это значит, что мы поедем вдвоем — ты и я? — Коултер криво усмехнулся, глядя на нее. — Ладно девочка, давай поскорее уедем: нас ждут огни большого города.

— А у тебя есть свои деньги, Рэй Коултер?

— У меня отложено несколько сотенных. — Взяв ее за руку, Коултер улыбнулся одной из своих самых соблазнительных улыбок. — Так что. Роза, куда мы едем для начала?

— Не знаю, — улыбнулась она, вдруг почувствовав возбуждение от возможности убежать с Коултером из этого скучного городка и начать новую жизнь в новом месте. — Куда бы ты ни захотел, я согласна.

— Я всегда хотел попасть во Фриско , Роза. А пока иди домой и переоденься. Я зайду за тобой. Через двадцать минут.

Взвизгнув от счастья, Роза бросилась ему на шею и поцеловала.

—Скажи Милту, что я увольняюсь! — воскликнула она и помчалась прочь из бара.

Конечно, он признавал свою вину по ряду других проступков в прошлом. И совсем не самым меньшим среди них считал то, что влюбился в девушку, которую заставил поверить, будто только он один способен достать ей с неба звездочку.

Джесси. Милая, нежная Джесси, с гривой темно-рыжих волос и искрящимися карими глазами. Джесси, с губами такими же теплыми, как солнечные лучи, такими же мягкими, как пух, и такими же пьянящими, как виски.

Джесси. Да, теперь он жалел, что не занимался с ней любовью там, в долине, что полностью не отдался ее молодости, нежности и доброте. Прав он или ошибался, но ему хотелось стать тем, кто мог к, показать ей, как прекрасна любовь между мужчиной и женщиной. Ему хотелось заглянуть в ее глаза в тот момент, когда он оказался бы в ней, услышать ее резкий крик или вздох, когда она откроет для себя, что такое страсть.

Но при этом он упрямо радовался тому, что не тронул ее. Он посчитал бы себя преступником, если бы украл у нее девственность и оставил ее ни с чем. Она заслуживала большего. Гораздо большего, черт возьми. Но он сделал все, что мог. Оставил ей большой капитал, все то ценное, что имел. А теперь ему приходилось только надеяться, что она использует деньги для того, чтобы начать новую жизнь.

Погруженный в отчаяние, Крид углубился в себя так, как много лет тому назад научил его Черный Бобер. Уставясь в дощатый пол, он отключился о внешнего мира, голосов, железных решеток и друга знаков мрачного будущего, его ожидавшего. Бродя по закоулкам прошлого, он думал о местах, которые видел с самого детства, о людях, которых когда-то любил, но уже давно ушедших.

Пребывая в этом отрешенном состоянии, он и не заметил, что карета остановилась, пока охранник не ткнул его в спину стволом ружья.

— Эй, Мэддиган, оторви свою задницу и вылезай.

Подавив гнев, готовый волной выплеснуться и него, Крид встал, прошел к выходу и спустился по ступенькам.

Тюремную карету охраняли трое. Старший — техасец Джек Уоткинз, знавший все уловки преступников. Джо Уэст, моложе его всего на пару лет, — высоки и худощавый, со щербатым от оспы лицом и глубок, посаженными глазами. И Морт Сайески, состоявши на охранной службе временно, всего несколько месяцев. Он отличался от других копной рыжих, вечно всклокоченных волос и вздорным характером.

— Привал, — объяснил Сайески коротко. — Все сесть вон там, и без всяких штучек.

Крид свирепо посмотрел на охранника. Сайески напоминал ему бантамского петуха, задиристого и хвастливого.

Он со страхом смотрел на заключенного и постоянно трогал пальцем спусковой крючок ружья, взятого наизготовку.

— Мне надо помочиться, — сказал ему Крид. Сайески поднял ствол ружья и стал медленно опускать его до тех пор, пока он не оказался направленным в ГРУДЬ Криду.