И вот уже во второй раз за последние две недели Крид Мэддиган сделал то, что совершенно не соответствовало его характеру. Он пошел узнать, не может ли чем-нибудь помочь.

Скорее всего, Крид почувствовал, что это она. Он заметил на девушке одно из ее мешковатых платьев и про себя подумал, что придется еще раз потопывать с ее мамашей и вернуть Джесси то зеленое платье.

— Тебе нужна помощь, девочка?

При звуке голоса Джесси приподняла голову. Она едва разглядела его сквозь слезы, но манеру говорить, мягко растягивая слова, узнала сразу.

Все еще шмыгая носом, она вытерла глаза.

— Н-нет. Со мной… все в порядке.

— Это точно?

Она грустно кивнула, но вдруг снова разрыдалась. Чувствуя себя совершенно беспомощным, Крид подошел и обнял ее. На мгновение ему показалось, что она хочет вырваться. От его прикосновения все ее тело напряглось, но затем обмякло, и Джесси буквально рухнула в его объятия, прижимаясь лицом к груди и сотрясаясь от рыданий.

Несколько минут он обнимал ее, понимая, что они стоят на виду у всех. Двое ковбоев, направлявшихся в сторону Франт-стрит, присвистнули и отпустили в их адрес несколько сальных замечаний.

Молча выругавшись, Крид подхватил Джесси на руки и направился через улицу в гостиницу, решив, что совсем ни к чему всему городу видеть, как она плачет в его объятиях.

Не обращая внимания на протесты, Крид понес ее вверх по лестнице в свою комнату, закрыл за собой дверь и сел в большое и жесткое, чересчур плотно набитое кресло, стоявшее возле кровати.

— Давай-ка поплачь, — сказал он грубовато. — Надо выплакаться, и станет легче.

Его рубашка на груди промокла от ее слез, когда она, странно вздрогнув, вдруг затихла.

— Ты не хочешь теперь рассказать мне о том, что случилось? — спросил он, предполагая, что, скорее всего, она поссорилась с кем-нибудь из приятелей.

— Моя… мама умерла.

Крид выругался про себя.

— Мне очень жаль. Когда это случилось?

— Да вчера в салуне.

«Значит, та убитая женщина — ее мать. Проклятое невезение, — подумал он, отвернувшись к темнеющему за окном небу. — Что можно сказать такого, чтобы облегчить страдания Джесси?..»

— Похороны состоятся завтра, — монотонно проговорила она. — Вы… вы придете?

— Не знаю…

— Пожалуйста. Вы…— она всхлипнула. — Вы мой единственный друг.

Он глубоко вздохнул, сдаваясь:

— Хорошо. В котором часу?

— В девять. Я знаю, что это рано, — добавила она торопливо, вспоминая, что он любит поздно вставать, — но…

— Я приду.

Она печально посмотрела на него, карие глаза блестели от слез, носик покраснел, и губы приоткрылись.

— Сколько тебе лет? — спросил он, недоумевая, зачем ему понадобилось знать это сейчас.

— Семнадцать.

Семнадцать! Крид выругался про себя. Он знал, что она молода, но, узнав, что настолько, почувствовал, будто его обманули.

— Почти восемнадцать, — торопливо добавила Джесси.

— Пойдем, — сказал он, помогая ей встать с его колен. — Я провожу тебя домой.

— Не стоит.

Он кивнул, чувствуя себя так, как будто за последние несколько секунд постарел лет на десять.

— А я говорю — пошли.

Она жила в одной из дешевых хибарок с жестяной крышей и глухой стеной, выходившей в проулок.