Поль рассеянно кивнул, и Улла засомневалась, что он слышал ее. Не в силах вынести напряжение, она посмотрела на освещенные окна дома.

— Я тебя правильно поняла? Ирен здесь?

— Да.

— А что случилось с Сульмой?

— Умерла. Давно. В самом конце августа. — Он тяжело вздохнул. — Почему ты здесь?

— Хотела попросить прощения за невольное участие в интригах Юлии.

Поль сидел как каменный. Только кошка юркнула под шпалеру, как будто испугалась летавших в воздухе искр и хотела спрятаться до наступления грозы.

— Это все?

— Нет. Разговор будет долгим. — Улле мучительно хотелось прикоснуться к нему, но она боялась, что Поль отшатнется. — Я тосковала по тебе. Иногда так сильно, что обхватывала себя руками и крепко стискивала. Боялась, что без тебя разорвусь по всем швам.

Он не ответил. Воцарившееся молчание ощущалось физически и напоминало распростертые крылья орла.

— Я прилетела сюда, — с отчаянием сказала Улла, — потому что верю тебе… нет, нам обоим.

Его глаза блеснули.

— А я больше никому не верю.

— Не говори так! — воскликнула она. — Что случилось с человеком, которого я знала?! С человеком, который никогда не сдавался?!

— Он изменился. Маленькая девочка украла кусок его сердца, и он больше никогда не будет прежним.

— Никто из нас не будет прежним. Такая боль не может пройти бесследно. Но я научилась одной мудрости. Запасы любви в человеческом сердце неисчерпаемы. Хотя Хельга украла кусок и моего сердца, в нем еще осталось много места.

— В самом деле? Когда мы говорили с тобой в последний раз, ты не верила, что я люблю тебя. Думала, что я просто морочил тебе голову, чтобы заручиться твоей поддержкой в суде.

— Если ты еще раз скажешь, что я ошиблась, я тебе поверю.

Поль думал так долго, что Улла совсем отчаялась. Наконец он встал со стула и повернулся к ней.

— Хочешь знать правду?

— Конечно, — храбро ответила Улла, хотя от плохого предчувствия ее бросило в дрожь. — Лучше ужасная правда, чем неопределенность.

— Тогда я признаюсь, что сначала действительно пытался завоевать тебя. Я слишком хорошо знал Юлию и понимал, что материнство ее не исправит. Но хотел быть справедливым и дать ей возможность доказать, что я ошибаюсь. Поэтому и предложил: либо я к тебе, либо ты ко мне. Она выбрала последнее.

— Но прислала меня вместо себя.

— Да. И тогда я решил, что она затеяла какую-то каверзу.

— Ты не доверял мне.

Он наклонил голову.

— Я считал тебя ее помощницей. Думал, твоя главная цель заключалась в том, чтобы отвлечь мое внимание от странного поведения женщины, которая утверждала, что предана своему ребенку.

— Поль, меня тоже ввели в заблуждение.

— Но ты ни разу не призналась в этом. Когда я сомневался в Юлии, ты защищала ее с пеной у рта. Это укрепляло мои подозрения и заставляло думать, что ты знаешь больше, чем говоришь. Поэтому я решил сделать тебя моей союзницей. Если бы понадобилось соблазнить тебя, я бы пошел на это. Но не ожидал, что… — Он махнул рукой, пытаясь найти нужное слово.

— Что это окажется так легко? — подсказала она.

Поль застыл на месте. А потом, потрясенный абсурдностью этого предположения, ожил и схватил ее за плечи.

— И думать не смей! — с прежней властностью приказал он. — Я не знал, чем это чревато.