— Я совсем коротышка, ниже на целый сантиметр. Но вам все же лучше взять меня под руку и прижаться, иначе толку от зонта будет не много.

Аня почувствовала, прозвучали позывные к какому-то значительном разговору. Но разговор не случился.

— Помолчим, ладно? Дойдем вон до той клумбы и вернемся. Не стану вас мучить, — сказал Михаил.

Прильнув к плечу своего спутника, Аня шла по темной аллее, плохо соображая, что бы все это значило. Ну, прежде всего, — отчего этот вполне самостоятельный мужчина не пригласил её, как положено, в ресторан, а бродит под дождем, как застенчивый школьник? И отчего молчит? Его локоть казался надежным и прочным, от волос пахло горьковатым парфюмом — ей хотелось прижаться ещё теснее и, закрыв глаза, помечтать.

«А не так уж плохо в этом заброшенном мокром парке! — С удивлением призналась она себе. — Наверно, Глоба права: Львицу привлекают преуспевающие и богатые мужчины. А почему, собственно, нет? Почему я, как верная поборница коммунистической морали, должна думать, что богатство не сочетается с духовными ценностями и сколотивший состояние „новый русский“ непременно должен быть хамом, циником и извращенцем?.. Дурное наследие „загнившего прошлого“ и „Вестерна“, эту совдеповскую теорию подтвердившего.

Ресторан — не лучшее место для изучения нравов. В любой среде имеются бандиты и аферисты, а есть и умненькие работяги, надрывающие пупок на любимом деле. Вот, как этот Михаил Сигизмундович. — Аня покосилась на сосредоточенный профиль своего спутника. — Ходит, думает! Под дождем, в темном парке, и даже не замечает, что стекают с зонта струйки прямо за шиворот его фирменного плаща».

— Спасибо, Анечка, что составили компанию и не мешали размышлять. Усадив девушку в машину, Михаил включил мотор. По запотевшим стеклам бежали блестящие капли.

— Приняли ответственное решение? — Осведомилась Аня.

— Как это ни смешно…

— Кажется, я тоже. Определила генеральную линию построения личной жизни.

— Странно, я трудился над тем же самым, активизировав все мыслительные резервы, — рассмеялся Михаил. — И знаете, что решил? — Он снова заглянул в Анины глаза. — Признаюсь: решил завтра подкараулить вас у лицея после работы. Вроде невзначай. Стыдно?

— Откровенно? Меня это не огорчит. Так как я решила, что гулять с вами под дождем мне даже приятно.

22

Каждый день серый «вольво» ждал Аню под канареечным ясенем. Они не договаривались о встрече накануне и поэтому сердце Ани всякий раз радостно ударяло, как от совершеннейшей неожиданности. Теперь они направлялись в центр старой Москвы, оставляли машину в каком-нибудь переулке и шли гулять, куда глаза глядят. Говорили мало, но все, что она узнавала о Михаиле, ей нравилось: парень из семьи технарей, учился в институте городского хозяйства, каждое лето проводил в стройотрядах — зарабатывал деньги то на гитару, то на строительство дома на садовом участке.

— Помешан я был на всяческих сооружениях. Едва ползать начал, уже из песка возводил «город будущего». А вот теперь, смотрите, Анечка, как вам этот шедевр? — Михаил указал на отреставрированный особняк за чугунной оградой в стиле модерн.

— Очень неплохо!

— Еще бы! Архитектор Щусев. Потом похозяйничали пролетарские буржуины, затем чиновничья номенклатура. Добро общественное — что можно, расхитим, остальное изгадим. А вот чинил все это я.

Потом ещё Михаил не раз показывал на разные дома — восстановленные и новые с гордым комментарием: «Тоже мой дом!».