— А где она сама?

— Дружба? Супруга? Сейчас, сейчас… — Он крикнул в глубину квартиры. — Лина, возьми телефон. — И потом Ане, игриво, — целую.

В трубке зашуршало и раздался тяжелый вздох:

— Ань? Ой, не поверишь, лежу… Нет, не зуб. Голова. Три дня возвращение мужа отмечаем. Организм у меня слабенький… Ты-то как встретила? Дождалась?

— Да. Только…

— Знаю, знаю уже. — Она заговорила глухо, видимо, закрыв трубку ладонью. — Михаил в подполье ушел — случайно подслушала. На него наехали. Сплошной криминал.

— Так… — Аня обмерла. — Где же он? — В голове крутились варианты один другого страшнее — плен, тюрьма, бега.

— Прячется. Может, у бабы. В Москве полно нор для желающего отсидеться отшельника. А такого любая пустит. — Она хихикнула.

— Ты думаешь?…

— Да ничего я не думаю — нечем. В голове тухляк, злющая… Ладно, Энн, ты надежды не теряй. Мужики живучие.

После разговора с Алиной Ане стало совсем плохо. Оказывается, известие о том, что Михаил находится под арестом или в заложниках у мафиози огорчило бы её меньше, чем предположение Алины насчет приютившей его женщины.

— Мама, он не вернется. У него неприятности и другая баба, — крикнула Аня из коридора на кухню, где жарила котлеты Верочка.

— Что? Не слышу, у меня радио. — Вытирая руки о фартук, она растерянно смотрела на смеющуюся дочь. Аня не могла успокоиться и даже обхватила руками плечи, неприятно трясущиеся от хохота.

— Перестань, девочка… — Прижала её к себе Верочка. — Да что стряслось? Может, чаю с малиной?

… Через час, выпив валерианки и таблетку нозепама из Верочкиной аптечки, Аня дремала на своем диване. По телевизору показывали «Шерлока Холмса» с Ливановым и Соломиным. В доме на Бейкер-стрит было тепло, уютно и спокойно. На Аниных плечах лежал точно такой же клетчатый плед, как на коленях короля детективов. В ней пробудилась и постепенно заняла прочные позиции детская вера в неизбежное торжество справедливости. Шерлок Холмс всегда побеждает, ему доверяли свои тайны и горести сто лет назад, доверили бы и сейчас, а он разрешил бы сложнейшие головоломки, защитил, утешил…

Положив под щеку ладонь, Аня с наслаждением сильно уставшего человека витала в приятном полусне. Пусть работает телевизор, пусть звучит голос Ливанова, чем-то напоминающий тот, единственный…

… - Ну вот, нозепам помог, уснула. — Верочка тихонько впустила в комнату врача.

— Мам, я не сплю и все вижу, — сказала Аня, но её никто не услышал. Врач присел в ногах и нежно позвал: «Анечка!» хриплым, глухим голосом. Нежным и хриплым… Она счастливо улыбнулась и открыла глаза:

— Это, правда, ты?

— Ну что так пугаться? Не мог я позвонить, пойми. — Серые глаза просили прощения.

— В плену был?

— Ну, вроде… Теперь все в порядке. Сбежал и прямиком — к тебе.

— Миша, ты?! — Наконец поняла Аня. — Господи! — Она села.

— Зря я тебя в Новый год напугал… Не надо было ничего рассказывать.

— Мне было так страшно. — Прижавшись к широкой, прочной груди, Аня сладко заплакала.

— Ну перестань, перестань, детка… Я больше никуда не денусь. Никуда. А сейчас поедешь со мной. Я тебя похищаю. Веру Владимировну предупредил. Ну-ка, надень что-нибудь потеплее.

— Понимаю, мы едем гулять в парке.