|
Благо они по-прежнему считают, что сладкое не может быть невкусным, и сметают что ни попадя… Или у вас просто нет времени? — Времени, конечно, нет. Но дело даже не в этом. Ну вот смотри. У меня самого когда-то был начальник. Самый лучший начальник в Мире, потрясающий учитель, главная удача моей жизни — уж насколько я был молодой дурак, а это и тогда прекрасно понимал. Да ты сам с ним знаком, значит, примерно представляешь. Я молча кивнул. Махи Аинти, старый шериф Кеттари, в свое время произвел на меня впечатление столь неизгладимое, что выразить его словами было решительно невозможно. — Но если бы я пришел на вечеринку и обнаружил там Махи, я бы наспех сочинил какой-нибудь благовидный предлог и пулей вылетел на улицу, — неожиданно закончил Джуффин. — Но почему? — озадаченно спросил я. — Да просто потому, что вечеринка — не то время и место, когда человеку хочется иметь дело с собственным начальником. — Ну, не знаю, — вздохнул я. — Лично мне абсолютно все равно, где и когда иметь с вами дело. Лишь бы почаще. — Так то ты, — усмехнулся шеф. — У тебя, в отличие от нормальных людей, нет чувства иерархии. То есть, теоретически ты, конечно, знаешь, что я — твой начальник, могущественный колдун и вообще важная персона. Но ничего особенного по этому поводу не чувствуешь. И не почувствуешь, даже если специально постараешься. Я же видел, как ты мучился перед первой встречей с Королем, пытался заставить себя ощутить хоть намек на трепет и благоговение — исключительно из вежливости, как я понимаю. Чтобы не обидеть ненароком хорошего человека. И как расслабился, когда увидел, что Гуригу трепет и благоговение даром не нужны, а значит, можно не ломать комедию, бездарно изображая неведомые тебе чувства. И слуг ты никогда не хотел заводить ровно из тех же соображений. Обращаться с другими людьми как с подчиненными и принимать от них знаки почтения для тебя скучная, утомительная, бессмысленная игра. Готов спорить, что в Мохнатом Доме ты их просто не замечаешь, предоставляя отдуваться девочкам. Оно и правильно, повелевать — не твое призвание. Ты можешь знать и думать о человеке все что угодно, или вовсе ничего, считать его напыщенным болваном, или, напротив, центром своей вселенной, но в тот момент, когда ты смотришь ему в глаза, ты имеешь дело с равным, иной подход для тебя немыслим. И это, к слову сказать, одно из лучших твоих качеств. — Я думал, все примерно так устроены, — растерянно сказал я. — Кроме совсем уж конченых идиотов, которые принимают дурацкие формальности за чистую монету. А все нормальные люди просто делают вид — из вежливости, потому что так принято. Привычный ритуал, успокаивает нервы и упорядочивает жизнь… Нет? — Нет, — улыбнулся Джуффин. — Никто так не устроен, кроме тебя. Или почти никто. Лично мне понадобилось несколько сотен лет, чтобы избавиться от внутренней потребности делить человечество на тех, кто «выше» и «ниже» меня. Собственно, до сих пор иногда делю — просто по привычке. А я, уж поверь, никогда не был конченым идиотом. — Это, в общем, довольно заметно, — невольно улыбнулся я. — Ладно. Из нашей беседы я понял две, в сущности, печальные вещи. Во-первых, жизнь гораздо более сложная штука, чем я думал. А во-вторых, вы не придете ко мне в гости. Очень жаль, потому что мне уже давным-давно не с кем сыграть в карты. Все знают, что это именно вы научили меня играть в «крак», а потому наотрез отказываются иметь со мной дело. Шеф посмотрел на меня с интересом. Примерно как пьяница на бутылку в витрине закрытой лавки. |
