|
Через час после восхода солнца мы уже были на высоте двести футов в воздухе, бороздя небо двумя аэропланами, пролетая над полями цвета молодой кукурузы, над старыми лесами и глубоко вспаханной землей. Бетт некоторое время управляла аэропланом, соблюдая дистанцию до второго самолета, а я выглядывал через борт вниз и спрашивал себя, существует ли где-нибудь во всем этом мире хоть одно совершенное место. Может быть, именно его мы ищем все это время, думал я, летая на наших движущихся горных вершинах, построенных из стали, дерева и ткани. Может быть, мы желаем найти одно-единственное идеальное место где-то на поверхности земли, я когда заметим его, мы спланируем вниз, чтобы приземлиться и больше никогда не чувствовать нужды лететь дальше. Возможно, пилоты - это просто те люди, которые несчастны в местах, где они уже бывали, и как только они обнаружат это одно заветное место, где они могут быть счастливы на земле, как и все другие люди, они продадут свои аэропланы и не будут больше всматриваться в горизонт, путешествуя под.! + *, (. Наши разговоры о прелестях полета, должно быть, являются разговорами о прелестях побегов. Ведь даже само слово "полет" в английском языке является синонимом слова "побег". В то же время, если бы мне удалось за этой небольшой полоской деревьев разглядеть свое идеальное место, у меня больше не возникло бы желания летать. Эта мысль показалась мне неприятной, и я посмотрел на Бетт, которая лишь улыбнулась, не отрывая взгляда от другого аэроплана. Я снова огляделся по сторонам и заметил, что земля под нами на какое- то мгновение превратилась во все самые прекрасные места, которые я видел. Вместо фермерских угодий внезапно под нами заиграло море, и мы начали заходить на посадку на небольшую полоску ровной поверхности, вырубленную на кромке океанского побережья, нависающего над водой. Вместо фермерских полей вдруг показался Мейгз-филд, который находится в десяти минутах ходьбы от неисследованных джунглей штатов Чикаго и Иллинойс. Вместо полей я увидел Траки-Тахоу, окруженный со всех сторон острыми, как бритва, вершинами горного массива Сьерра. Вместо полей внизу оказались Канада, Багамские острова, Коннектикут, калифорнийская Баджа, днем и ночью, на закате и на рассвете, в ненастье и в хорошую погоду. Все эти места были интересны, большинство из них прекрасны, некоторые просто великолепны. Но ни одно из них не было совершенным. Затем снова внизу появились фермерские угодья, а двигатель заработал сильнее, когда Бетт прибавила газу, чтобы последовать за Аэронкой Джона и Джоан Эдгренов на высоту первых летних облаков. Она передала мне управление аэропланом, и я почти забыл все, что думал о полетах, побегах и идеальных местах. Но не совсем. Существует ли на земле такое место, которое может положить конец потребности летать у того пилота, который его нашел? - Замечательные облака, - сказала Бетт, перекрикивая двигатель. - Да. К этому времени облака уже заполонили все небо, разрастаясь своей белоснежной массой по направлению к солнцу. У них были отчетливые, яркие края. Можно было лететь, задевая облако крылом, но не ухудшая при этом видимости перед ветровым стеклом. Вокруг нас проплывали, клубясь, большие снежные глыбы, исполинские скалы и бездонные пропасти. Именно в это время ответ на мой вопрос откуда-то возник и похлопал меня по плечу. Ведь само небо - это и есть та сказочная земля, к которой мы стремимся, к которой мы летим! В облаках не встретишь валяющихся баночек из-под пива и сигаретных упаковок. Здесь нет уличных знаков, светофоров и бульдозеров, которые превращают воздух в бетон. В небе не о чем беспокоиться, потому что все здесь всегда одно и то же. Но и не скучно, потому что все здесь всегда, меняется. Что вы можете знать об этом! - думал я. - Наше единственное идеальное место - это само небо! Я взглянул на Аэронку и засмеялся. |
