— Что, сладкий мой, больно? — притворно ласковым голосом спросила она, глядя ему в глаза. — Сейчас помогу, причиндалы твои себе на память оставлю. Сам понимаешь, когда яиц нет, то и болеть нечему.

Лезвие ножа застыло у него перед глазами.

— Ннне надо! — проблеял он тонким голосом, из глаз брызнули слёзы.

— Сколько вас? — вопрос был задан спокойным будничным тоном, только лезвие поползло вниз, разрезая ткань мундира. — Кто и зачем вас сюда направил?

— Рота, — быстро заговорил он, руки его были свободны, но сопротивляться он и не думал, видя незавидную судьбу товарищей, — сто десять человек, капитан командует, нас отправили лес прочесать, сказали, что нужно поймать нескольких. Один толстый, другой худой, белобрысый, а ещё девку в мужском наряде, сказали поймать, а если не даются, то и застрелить.

— Поймали кого? — нож разрезал ремень, на котором висел подсумок.

— Нет, ты первая, — парень, скосив глаза пристально наблюдал за движениями ножа в опасной близости от его паха.

— Ну и хорошо, — сказала она, поднимая винтовку, — лысому при встрече привет передавай.

Солдат хотел что-то ответить, то носок сапога, в который к тому же был вставлен стальной стакан, влетел ему прямо в зубы, разбивая их в крошево. Голова солдата упала на землю. Даша торопливо сняла с жертв ещё два подсумка, винтовка, что ей досталась, отличалась от тех, что использовали солдаты на Сан-Гекторе, но принцип был тот же, разобраться нетрудно. А теперь, когда она хорошо вооружена, осталось разобраться с погоней.

Как ни странно, настроение у неё улучшилось. Теперь она знала, кто и зачем за ней гонится. Это люди, живые, которым свойственно от пули умирать. Где-то за их спинами маячит лысый, да и чёрт с ним, он один и не может оказываться во всех местах сразу. Сто десять человек, эка невидаль, у неё теперь как раз столько патронов. После первых десяти убитых погоня сильно отстанет.

Возможно, не будь у неё волшебного амулета, она не была бы такой смелой, но Боливар поработал на славу, стреляли солдаты с двух метров, и ни один не смог попасть. Пусть ещё пробуют.

Она прибавила шагу. В голове всплыла фраза солдата. Толстый — это, наверное, Тедди, а белобрысый? Нэд? Было бы неплохо, он ведь опытный боец, мог и сбежать.

Местность пошла в гору, с одной стороны неплохо, с вершины холма будет возможность осмотреться, да только и её саму увидят. Так и вышло, следующая группа из четырёх солдат заметила её, кода она уже почти добралась до вершины холма. Как положено, стали кричать, оружие в ход сразу не пустили, что же, подумала она, шанс у вас был.

Спрятавшись за большим валуном, что сплошь зарос зелёным мхом, она прицелилась. Солдаты бросились вдогонку, обгоняя друг друга, неизвестно, какие пряники им обещали за поимку, но старались они на совесть. Даша ещё подумала, что солдаты эти никогда не воевали, да и учили их плохо. Нужно быть идиотом, чтобы вот так, в полный рост, бежать в погоню за вооружённым человеком. Что она вооружена, видно было отлично.

Мушка совпала с прорезью прицела и с грудью идущего впереди, тоже, кажется, сержант, на мундире какие-то нашивки. Выстрел рассёк воздух, словно плеть. Результат превзошёл ожидания. Пробивное действие винтовочной пули велико, это не револьвер. Пуля пробила грудь сержанта навылет и, продолжая двигаться дальше, угодила в живот идущему следом солдату, теперь он катался по земле и истошно вопил. Так даже лучше, Даша, которая совсем недавно испытывала угрызения совести, раздавив таракана, сейчас спокойно рассуждала, что раненый солдат принесёт ей больше пользы, чем убитый. Своими воплями он деморализует остальных, к тому же потребуются ещё два солдата, чтобы унести его в тыл, к врачу.