Скорость и манёвренность капсулы произвели на комиссара впечатление — небольшие спасательные челноки, имевшие такие же размеры, были куда как менее поворотливы. Он включил обзорные экраны и осмотрел пространство вокруг себя. Перед ним разворачивалось грандиозное сражение двух мощнейших боевых армад.

Звездолёты враждующих сторон разлетелись на довольно большое расстояние, отчего вся огромная территория, простиравшаяся вплоть до колец газового гиганта, стала полем битвы. Корабли ещё не сблизились, но бой уже кипел. То тут, то там черноту космоса вспарывали ослепительные вспышки и лучи; некоторые корабли окутывались пылающими сферами, которые вдруг выкидывали щупальца, похожие на протуберанцы, и Дарт видел, как неприятельские звездолёты под воздействием этих щупальцев изменяли курс. Лучи, достигавшие в длину тысячи километров, ходили во всех направлениях, стараясь задеть вражеский корабль, и когда это происходило, враг окутывался пламенем, в котором носились красные, жёлтые, белые вспышки. Вся эта эффектная иллюминация, однако, пока ещё не наносила большого ущерба воюющим сторонам — скорее, это была демонстрация мощи, направленная на устрашение противника. Главный поединок был впереди, когда обе эскадры сойдутся в ближнем бою.

Этот момент стремительно приближался. Дарту стало казаться, что он понял стратегию рассадурских адмиралов: поскольку у них было ощутимое численное превосходство, они решили взять флотилию конфедератов в клещи. Но вскоре он убедился, что этот план больше годился для сражения на плоскости, чем в пространстве. Исход битвы должен был решиться в многочисленных индивидуальных противоборствах, в которых каждый корабль дерётся сам за себя, стремясь уничтожить как можно больше кораблей противника, и лишь по мере возможности приходя на помощь ближайшим союзным звездолётам. Тут капитану каждого корабля придётся избирать собственную, очень конкретную тактику, зависящую от мощи и характера вооружения оказавшегося перед ним неприятельского звездолёта.

Прямо перед Дартом два боевых судна, окруженные, как коконами, ярчайшими сферами, сшиблись друг с другом, и их сферы слились и изменили цвет с ярко-жёлтого, почти белого, на тёмно-красный. Теперь это была одна тёмно-красная пылающая сфера, в которой два сцепившихся корабля были почти не видны. Сферу мотало из стороны в сторону, временами она как будто рассыпалась на отдельные вспышки, но потом снова набухала и двигалась яростными зигзагами. Так, зигзагами, она понеслась куда-то прочь и исчезла во вспышках и огнях, заливавших почти всё пространство вокруг Дарта. Настало время первых трагедий и побед: россыпь мерцающих блёсток, похожая на гигантскую сеть, накрыла один из союзных звездолётов и Дарт заметил, как на нём гаснут огни. Звездолёт ещё пытался сопротивляться, дав залп из всех бортовых орудий, но выпущенные им торпеды закувыркались, попав в гравитационное поле и изменив курс, и короткое время спустя направленный на него луч превратил его в сгусток пламени, который вдруг разлетелся на тысячи осколков.

Впрочем, рассадурцам тоже приходилось несладко: Дарт видел, как по одному из их кораблей ударили аннигиляционной торпедой, тот вспыхнул, полетел, хаотично переворачиваясь, и в конце концов взорвался. Немного подальше два звездолёта, сойдясь почти вплотную, стремительно закружились вокруг одного невидимого центра. Огни на их корпусах разгорались, как будто оба напрягали все силы, чтобы удерживаться в этом безумном кружении, и вдруг один из них, как заметил Дарт — рассадурец, словно распался на две половины; тотчас по этим половинам ударили огненными лучами, и они, раскалываясь и сгорая, полетели в разные стороны. Затем на какое-то время вниманием Дарта завладел "Громовержец", который вклинился в самый центр вражеского строя и был вынужден начать борьбу сразу с четырьмя противниками. Крейсер продолжал двигаться, значительно сбавив скорость и окружив себя защитной сферой, входя в которую, вражеские корабли мгновенно окутывались пламенем.