|
Крейсер продолжал двигаться, значительно сбавив скорость и окружив себя защитной сферой, входя в которую, вражеские корабли мгновенно окутывались пламенем. Тем не менее, хотя и с трудом, они пробивались сквозь защиту и пытались атаковать. В сторону "Громовержца" летели мерцающие облака гравитационных сетей, летели, разбрызгивая искры, торпеды с антивеществом, тянулись в его сторону плазменные лучи; крейсер отбивался противоторпедами и временами сам переходил в атаку, резко разворачиваясь и бросаясь то к одному рассадурцу, то к другому. Соприкосновение двух гравитационных ловушек, направленных друг против друга, вызвало ослепительную вспышку, в которой Дарт едва уловил огненный луч, ударивший с борта "Громовержца", а когда вспышка погасла, рассадурский звездолёт горел, потеряв управление и отлетая куда-то в пространство.
Всё это происходило, казалось, в абсолютной тишине. В каюту капсулы не проникал ни один звук. Дарт попытался связаться с крейсером по рации, но силовое поле, окружавшее "Громовержца", было настолько сильным, что связь не работала. В каюте капсулы — видимо, на этот случай — имелось передающее устройство, работающее на волне нейтрино. Пользоваться таким передатчиком было не совсем желательно, потому что Дарта услышат не только на "Громовержце", но и на всех кораблях в окрестностях, в том числе и рассадурских. Ладно, пусть слушают, решил Дарт. Он ведь не собирается передавать какие-то секреты, а просто поговорит со Стифом. Включив передатчик, Дарт услышал чьи-то перебивающие друг друга разноязыкие голоса. Частотный диапазон, которым он мог пользоваться, был не слишком широк и весь забит передающими сигналами, однако он всё-таки нашёл в нём лазейку, где чужие голоса звучали тише, и послал условный сигнал на "Громовержец". Почти сразу отозвался дежурный радист. — Это Дарт! — закричал комиссар, перекрывая посторонние голоса и помехи. — Как у вас там дела на "Громе"? — У нас пока всё в порядке, сударь. Вас с кем-нибудь соединить? — Да, со Стифом Джимелином, — и Дарт назвал четыре цифры телефона Стифа. Гудки вызова звучали целую минуту, Дарт уже начал опасаться, не случилось ли чего с приятелем, когда, наконец, в наушниках раздался голос Стифа: — Алло! Кто говорит? — Это Дарт, дружище! Еле до тебя дозвонился! Ты там занят чем-то? — Да, мне тут задали работу! Сижу за компьютером, слежу за уровнем интенсивности гравизащиты нашего левого борта! А ты как там? Ещё ни с кем не подрался? — Нет, я пока только наблюдаю! — Ги, тебя что-то плохо слышно! — Тебя тоже. Я звоню на нейтриноволне, по-другому с тобой не свяжешься. — А, тогда всё понятно. Как дела на театре боевых действий? Мне тут, в моей каюте, ничего не видно. — Их много, но мы не слабее. Только что "Гром" на моих глазах подбил два их корабля. — Да, нам уже сообщили… В разговор вклинился недовольный голос дежурного радиста: — Заканчивайте трепаться. Не занимайте волну попусту. — Короче, Стиф, держитесь там! Я тебе ещё позвоню! В эти минуты экраны перед Дартом показывали, как три рассадурских корабля атаковали звездолёт конфедератов. Тот был один против трёх, но, тем не менее, принял бой, не бросился под защиту мортир "Громовержца". Сверкнув бледно-голубой вспышкой, он молнией метнулся на ближайшего противника, и снопы лучей, выкинутые из обоих кораблей навстречу друг другу, свились и переплелись; в этом переплетении засновало от одного корабля к другому какое-то алое пятно, издали смахивавшее на мяч, которое каждый из противников ожесточённо отшвыривал от себя. Все это продолжалось не больше тридцати секунд. |
