Летом в журнале «Мысль» Дарвин издал «Биографический очерк одного ребенка» («Biographical Sketch of an Infant») о детстве Уильяма — неожиданный бурный интерес, перепечатки, переводы. Уильям между тем собрался жениться на Саре Седжвик, за которой давно ухаживал, невеста красива и богата (почти все Дарвины, везунчики, женились по любви на богатых красавицах). Леонард преподавал географию в Академии военных инженеров в Чатеме. Джордж занимался астрономией в Кембридже. А Фрэнсис с отцом засели за работу, брошенную пару лет назад: «Способность растений к движению» («The power of movement in plants»). В «Лазящих растениях» Дарвин замечал: «Часто утверждали, что растения отличаются от животных тем, что не двигаются. Но правильнее сказать, что они двигаются, когда им это выгодно».

«Растения не нуждаются в движении в такой мере, как животные, так как их пища… сама движется к ним. Потому, за исключением некоторых, сравнительно редких случаев, они не воспользовались этой способностью, которую разделяют с животными». Лазать и виться умеют растения разных семейств: это значит, что их общий предок этому научился и что все растения умеют двигаться: свертывают и развертывают листья, поворачиваются к солнцу. Порой нам кажется, что они недвижны, но они крутятся, только медленно. Дарвин предположил, что есть зачаточная форма движения — круговое вращение верхушки, — а от него произошли остальные. Происходит это движение под действием света: верхушка, восприняв раздражение, передает сигнал стеблю и другим органам. О росянке он писал, что сигналы из одной части в другую передают «нервы». Но там реакция распространялась быстро, а тут медленно. Он решил, что верхушка растения под действием света вырабатывает какое-то вещество, которое движется по всему тельцу; это вещество и заставляет растение расти. Коллеги осмеяли его. Немецкий ботаник Ю. Сакс писал, что отец и сын Дарвины «на основании неумело поставленных и неправильно истолкованных опытов пришли к столь же удивительному, сколь и сенсационному выводу, что верхушка корня, подобно мозгу животного, направляет корень». То, что свет нужен для роста, признавали, но считали, что он заставляет клетки делиться только в том месте, куда попадает; вершки и корешки ничего не передают друг другу. А в 1910—1930-е годы доказали, что они действительно распространяют по тельцу растения вещество — гормон роста ауксин…

Заодно с движением растений Дарвин изучал восковой налет на листьях: зачем он? Защищает от насекомых? Предположил, что налет не дает испаряться влаге, гипотеза подтвердилась после его смерти. В августе Эмма оторвала его от микроскопа и свозила на неделю в Эбинджер. В сентябре он стал объектом спора на съезде естествоиспытателей в Мюнхене: Вирхов требовал ограничить преподавание «дарвинизма», ибо он: а) породил Парижскую коммуну и б) всего лишь гипотеза. Дарвин написал Геккелю, что поведение Вирхова «отвратительно», Геккель без спроса письмо опубликовал, что едва не привело к разрыву отношений. В прежние времена Дарвин бы разнервничался и слег. Но теперь ему все было нипочем: слаб, но никаких приступов. В ноябре он выдержал подряд кучу мероприятий: свадьба Уильяма, принятие Джорджа в Королевское общество и получение им самим степени доктора права (высшая научная степень) в Кембридже. Приехал с Эммой, Бесси, Леонардом и Хорасом, 17 ноября в Сенатском зале университета состоялась церемония: орда студентов, свист, шум, гам, плюшевая обезьянка съехала по веревочке к нему в руки. Эмма тряслась от ужаса, но муж выстоял и смотрелся в мантии довольно элегантно.

Дарвин — Уоллесу: «Чувствую себя сносно, хотя все время такое ощущение, что не живу, а умираю. Тем не менее продолжаю исследовать психологию (курсив наш.