|
Идея пришла в голову сама собой как единственный возможный вариант. Цистерна стоит под настилом на небольшой возвышенности, и если пробить днище, поток воды устремится вниз и накроет почти весь горящий участок… Не сомневаясь больше ни секунды, Роди пополз к убитому мутанту. Руки и ноги плохо повиновались, подташнивало, перед глазами плыло. Из последних сил перевернув мутанта и стараясь не смотреть на страшную морду с перекошенным ртом и торчащими клыками, Роди взял гарпунер убитого. Взвел курок, прицелился в цистерну — и выстрелил. Заряд взорвался прямо под днищем. Емкость разворотило, куски железа полетели в разные стороны. Один попал стрелку в лоб, и Роди рухнул на землю, не успев увидеть результат своих действий — как вода хлынула из пробоины, грязным потоком прошлась по пыльному уклону и накрыла горящий участок и породу, добавив к черному дыму клубы белого пара. * * * Луч солнца обжигал даже через грязное стекло в окне казармы. Роди заслонился от него рукой, прищурился и попытался сесть. Скрипнула койка. Он поморгал и осмотрелся. Ряды кроватей, тумбочки, чуть поодаль длинный стол и скамьи. Казарма охраны шахты. Память, похоже, не собиралась раскрывать секрет, как Роди здесь очутился. Снаружи доносились чье-то неразборчивое бормотание, смех. Болела голова. Роди коснулся пальцами лба и почувствовал под ними заскорузлую грубую ткань. Сразу вспомнилось нападение мутантов. Он застрелил двоих, потом были огонь, гарпунер и взрыв. Удалось ли ему погасить пожар? Этого Роди не знал, потому что следом за взрывом увидел луч солнца, разбудивший его. Сколько же он пробыл без сознания? Получилось ли отбить нападение? «Видимо, да, — ответил он сам себе. — Снаружи явно люди, а не мутанты». Хотелось пить. На тумбочке рядом с койкой стояла кружка с мутной водой. Сморщившись — отвык на ферме от такого пойла, — Роди напился. Кашлянул, прочищая горло. И решил подняться. Встал кое-как, но сразу закружилась голова, пришлось схватиться за спинку койки. Повело вбок, он пошатнулся и задел ногой тумбочку. С нее посыпалась на пол жестяная посуда. Бормотание снаружи прекратилось, окно заслонила тень. Сквозь мутное стекло Роди разглядел бородатую морду охранника. — Чё там? — спросил кто-то за спиной бородатого. — Ветровой очнулся, — осклабился тот. — Доложи Дамиру. Выходит, заместитель начальника шахты жив. Значит, нападение точно отбили. Хорошо. Роди надеялся, что его манис уцелел и не сдох от испуга, как это иногда бывает со старыми ящерами, не то дядя вычтет его стоимость из причитающегося племяннику жалованья за эту поездку. Он и так будет недоволен, что Роди задержался, но этому как раз есть объяснение: пальцы снова коснулись повязки на голове, и в этот раз под тканью прощупалась припухлость, протянувшаяся через весь лоб. «Святой мутант! Неужели шрам такой громадный?» — мелькнула мысль. Но это не так заботило, как потеря дядиного имущества. Манис, конечно, был старый, но все еще годный для работы. Поэтому Роди надеялся, что ящер цел и невредим и не придется покупать нового, чтобы добраться домой. Ведь и так сбросил цену на воду… Он протянул руку к поясу, где прятал кошель с монетами, — и похолодел от ужаса, когда не обнаружил его там. — А, Берс, — раздался голос вошедшего в казарму Дамира. — Очухался наконец. Три дня квартировался. Я уж думал, еще чуток — и на ферму вашу тебя отправлять. Ну, теперь, значит, сам поедешь. — Охранник подошел почти вплотную, окинул парня скептическим взглядом, потом махнул рукой: — Сойдет. Дома девки долатают. Ну чё, собирайся. Манис в стойле. — Жив? — обрадовался Роди. — А чё ему сделается? Конечно, надо бы с тебя за корм удержать, но мужики сказали, ты неплохо бился. Поначалу трухнул маленько, но потом двоих мутантов уложил, да еще и пожар погасил. |
