– Чего? – наманикюренные ручищи снова уперлись в бока.

– Того.

И в следующее мгновение одна из ручищ оказалась пребольно вывернутой за спину, отчего внушительный корпус дамы невольно согнулся вперед. Джинсы на широком заду угрожающе затрещали, изящные ножки в туфельках сорокового размера мелко засеменили в нужном направлении, то есть к выходу.

А как не семенить, когда тебя поставили почти раком? Где вы видели широко шагающих раков?

Альбина взвыла, а потом высыпала на голову Мартина и всех, кто пожелал ее выслушать, коллекцию отборнейшего мата, причем некоторые перлы были поистине раритетными. И пока ее волокли до лифта, на лифте и мимо ошалевшего консьержа вон из дома, барышня умудрилась ни разу не повториться.

Много нового и познавательного узнал Мартин о себе и о своем происхождении. А также о ближайших перспективах.

– А теперь послушай меня внимательно, – холодно сообщил он, брезгливо разглядывая взъерошенную мадемуазель Кругликову, похожую из-за размазанной косметики на привокзальную шлюху после трудовой вахты, – если ты спьяну, обкурившись или еще по какой-либо невероятной причине явишься сюда, я натравлю на тебя свою службу безопасности. А они парни суровые, политесам обучены еще меньше, чем я.

– Да я…

– Вполне допускаю, – Мартин поморщился, словно от зубной боли, – что вчера, будучи в невменяемом состоянии, я мог натворить несусветных глупостей, и даже – не дай бог, конечно – переспать с тобой. Но это не дает ни тебе, ни твоему отцу каких-либо прав, поняла? Я со многими спал, дорогуша, но они вели себя правильно, за что и получали милые презенты. А ты повела себя неправильно – и получила по шее. Еще раз явишься – так легко не отделаешься.

– Ты дебил, Пименов, – проворчала Альбина, растирая руку. – Мое сегодняшнее унижение обойдется тебе… – Она подняла лицо и прикрыла глаза, словно подсчитывая что-то. – Ну, не знаю, надо с папой будет посоветоваться. Думала вначале сказать – дополнительного ребенка мне заделаешь, но нет, не хочу. Сама спиногрызов не люблю. Так что – либо домик на Сейшелах, либо яхта.

– Бред какой-то, – пожал плечами Мартин, направляясь к двери подъезда. – Надо будет Кругликову сказать, чтобы дочуру в закрытом отделении психушки держал, рядом с Мэрилин Монро и королевой Елизаветой.

– Придумала! – проорала ему в спину девица. – Ты на меня свою авиакомпанию перепишешь!

– Всенепременнейше! – буркнул Пименов, захлопывая монументальную дверь подъезда.

Столпившаяся у стеклянной стены холла кучка соседей, привлеченных виртуозным лексическим мастерством Альбины, при виде мрачного (да еще и полуголого, между прочим) олигарха мгновенно самоликвидировалась, рассыпавшись на отдельные составляющие. А отдельные составляющие, будучи людьми воспитанными, раскатились по своим элитным емкостям.

Консьерж, он же охранник, здоровенный парень в униформе, сейчас явно сожалел о своем почти двухметровом росте, мешавшем ему притвориться мешком с картошкой, забытым кем-то из жильцов. Вид ТОГО САМОГО ПИМЕНОВА, искрящего от злости, полуголого, с мокрыми растрепанными волосами, медленно приближавшегося сейчас к закутку охраны, радужных перспектив не сулил. Отнюдь.

Место бы сохранить!

– Максим. – Бли-и-ин, он, оказывается, знает его имя! – Попробуйте объяснить причину, по которой вы пропустили ко мне совершенно неадекватного человека?! Она чуть не разгромила мою квартиру, оскорбила Зинаиду Прасковьевну…

– Пафнутьевну, – робко вякнул консьерж.