Она поставила перед ним чашку, опустила пакетик с черным чаем, себе в чашку положила ромашковый, налила кипяток.

— Лара?!

— Да, я сейчас скажу. — Как с обрыва в воду: — Максим, я выхожу замуж, и у меня будет ребенок.

Он хлопнул глазами, несколько раз зажмуривался и открывал глаза, точно не мог уяснить смысла произнесенной фразы.

— Еще раз! — попросил Максим.

— Я выхожу замуж, и у меня будет ребенок.

Вторая попытка далась Ларе гораздо легче. Она говорила почти свободно и с улыбкой.

— За кого? — медленно спросил Максим. — За кого ты выходишь замуж?

— За Витю Сафонова.

— И кто у нас Витя Сафонов?

— Мой давний друг, любит меня с тех пор, как в детском саду сидели на соседних горшках.

— На горшках — это хорошо, романтично, как в кино… в кино запаха горшков не слышно.

Лара знала это выражение лица Максима. Это выражение никогда не было обращено к ней. Он по телефону иногда разговаривал из ее квартиры по служебным делам. Бывало, просто диктовал, приказы озвучивал. А бывало, вкрадчиво выспрашивал, явно повторяя последние слова собеседника («Вы говорите, в банковском переводе цифры спутали?» «Как-как, простите, вице-мэра Урюпинска зовут?»), собирался с мыслями, чтобы нанести удар, точный и неотразимый.

Максим убежден, что бить надо с умом: или наповал, чтобы забыть навсегда о человеке-проблеме, или больно ранить, чтобы хромая пошкандыбал выполнять, что требуется. Лара тогда удивилась: «Я думала, ты цивилизованный бизнесмен, соперников не отстреливаешь и утюги к их спинам не прикладываешь». Максим рассмеялся и сказал, что ему льстит быть принятым за бандита, но в тюрьме сидеть не хочется. Эпоха отстрела противников в российском бизнесе почти сошла на нет. И самое грозное оружие по нынешним временам — бумага и авторучка.

— Витя Сафонов замечательный человек, — прервала Лара затянувшееся молчание.

— Кто бы сомневался, — процедил Максим. — Но как я-то лопухнулся! И башка не чесалась.

— Какая башка? — не поняла Лара.

— Логично было бы предположить, что, когда рога растут, башка зудит.

— А! — рассмеялась Лара. — С твоей физиологией все в порядке. Работает как часы. Проклятые часы, заведенные дьяволом! Ребенок не Витин, а твой. С Витей у нас ничего романтичного, — она издевательски подчеркнула последнее слово, — не было. Пока не было.

— Тем не менее он на тебе женится? На беременной неизвестно от кого? Он, вообще, в курсе?

— Еще — нет. Мы завтра встречаемся. Сегодня — вечер расставания с тобой.

— Спасибо, что пригласила.

— Сам приперся, выкроил вечерок и ночку в своем жестком графике.

— Значит, ты уверена, что друг детства Витя, как жизнерадостный ишак, понесется к алтарю под ручку с невестой, осеменённой другим мужчиной?

— Макс! Я попросила бы не употреблять уничижительных характеристик в отношении моего будущего мужа. В конце концов, это человек, который станет отцом твоему сыну. И прекрасным отцом, я уверена.

— Почему сыну? Какой срок? Уже пол известен?

— Срок маленький. Пол неизвестен. Но я хочу сына.

— А дочь тебя не устраивает?

— В меньшей степени. Не хочу, чтобы моя крошка мучилась, как я, как мама. У мужиков жизнь гораздо проще и легче.

— Спорно. Так! — Максим энергично растер ладонями лицо, словно онемевшее. — Что мы имеем? Хрень чудовищная! Лара, может, ты пошутила? Разыгрываешь меня? Шутка удалась, меня прошибло, давай вместе посмеемся.