Саша тепло прошептала у Колиной щеки:

— Смотрите, кентавр, наверно, задумал превратить его в такого же, как он сам, наполовину лошадь…

— Ну, если и превратит, то не насовсем, а на время. Чтобы попрыгал по лугам, как жеребенок. Попрыгает и вернется к… маме… — включился в игру Коля. И почему-то смутился.

— А если не вернется? Ой, вот страх…

— Опять это слово! — старательно возмутился Коля, чтобы прогнать смущение. — «Страх» да «страх»! Еще раз скажешь так, тогда…

— Ой… а что будет? — Она вроде бы испуганно сощурила один глаз и сморщила переносицу.

— Тогда… щелчок по носу! Во… — Коля сложил колечком указательный и большой пальцы.

— Ой…

— «Ой» тоже нельзя говорить, это все равно что «страх»… — расхрабрился Коля.

— Ладно… — покладисто сказала Саша. — А вот смотрите еще…

— И не говори мне «вы». Что это такое? Я тебе кто? Наследный принц? Я же не говорю тебе «смотрите-извините»…

— Но вы же из образованных, а я…

— Будет щелчок! Как за «ой» и за «страх»!

— Ой… Нет, это не считается, это я нечаянно. Больше не буду.

— То-то же…

— Смотр… ри… Вот эти бусинки… Отец Кирилл сказал, что их носили такие тетеньки две тыщи лет назад… — она мизинцем показала на женщину, которая удерживала мальчика. — Вот, здесь даже нарисовано…

— Да, видно… — Они склонились над осколком, почти коснувшись висками. Потом Коля поднял к глазам черную монетку. — Саша, смотри! Здесь, кажется, Геракл борется со львом.

На монетке в самом деле сплелись крошечный гривастый лев и мускулистая человеческая фигурка.

— Льва-то я давно разглядела. А этот Гер… какл… он кто?

— Греческий герой. Он совершил двенадцать подвигов. И один из них — борьба со львом. Геракл его задушил.

— Ой стр… Нет! Я не досказала!

— Ты не досказала «страх». Но сказала «ой». Подставляй…

Саша вздохнула, зажмурилась и вытянула вперед лицо с носом-клювиком. Костя, замерев, коснулся клювика ногтем.

— Вот так… А в следующий раз будет со стр-рашной силой…

Тетушка и Лизавета Марковна, беседуя о своем, ушли в другую комнату. Коля и Саша поразглядывали еще, пообсуждали полушепотом херсонесские находки. Саша призналась тихонько:

— Я их пуще всего на свете люблю собирать. Когда ищу, будто сама попадаю… в ту страну… Там ,говорят, было красиво…

— Еще бы! Там везде стояли белые храмы с колоннами и статуи…

— А мальчишки надо мной смеются. Они сами-то пули да осколки собирают и вообще всякое, что осталось от войны. Чтобы продавать приезжим. А про мое говорят: «Кто это купит!» А я и не хочу продавать…

— Саша, а мне ты покажешь, где такие находки?

— Конечно! Только это надо, когда тепло, сейчас земля замерзла и пальцы стынут…

Коля быстро глянул на тонкие Сашины пальцы с коротко остриженными ногтями и перевел глаза на черепок с кентавром. Взял, подышал на него, потер обшлагом нарядной желтой рубашки. Лак заблестел сильнее, а мальчик будто шевельнулся.

— Нравится? — шепотом спросила Саша.

— Еще бы…

— Коля… Тогда я вам… тебе это дарю.