Трактирщик избрал этот момент, чтобы принести еду. Шаллан не чувствовала себя особо голодной – при виде всех этих голодающих снаружи у нее пропал аппетит.

На маленьких тарелках лежали рассыпчатые лепешки из духозаклятого зерна, увенчанные сваренными на пару кремлецами – разновидностью под названием «скрип», с плоским хвостом, двумя большими клешнями и длинными антеннами. Кремлецов нередко употребляли в пищу, но это была не очень-то изысканная трапеза.

Единственной разницей между блюдами Шаллан и Шута были соусы – сладкий для нее, пряный для него, хотя соус подали в чашечках. Поскольку с продовольствием было туго, кухня не готовила отдельно мужские и женские блюда.

Трактирщик нахмурился, увидев ее волосы, покачал головой и ушел. Шаллан подумала, что он наверняка привык к странностям, которые творились вокруг Шута.

Шаллан посмотрела на свою еду. Может, отдать кому-нибудь? Тому, кто заслужил это больше, чем она?

– Ешь, – велел Шут, а сам встал и подошел к оконцу. – Не растрачивай впустую то, что тебе дают.

Она с неохотой подчинилась. Еда была не очень-то вкусная, но и не ужасная.

– Сам-то не собираешься есть?

– Спасибочки, я достаточно умен, чтобы не следовать собственным советам, – рассеянно бросил он.

За окном следовала процессия культа Мгновений.

– Хочу научиться быть такой, как ты, – заявила Шаллан и почувствовала себя глупо.

– Нет, не хочешь.

– Ты забавный, очаровательный и…

– Да, да. Я, шквал меня побери, такой умный, что в половине случаев сам себя не понимаю.

– …и ты меняешь ход событий, Шут. Когда ты пришел ко мне в Йа-Кеведе, ты все изменил. Я хочу уметь так делать. Хочу уметь изменять мир!

Он совершенно не заинтересовался едой. «А он вообще ест? – призадумалась Шаллан. – Или он… словно какой-то спрен?»

– Кто пришел с тобой в город? – спросил Шут.

– Каладин. Адолин. Элокар. Несколько слуг.

– Король Элокар? Здесь?!

– Он решительно настроен сохранить город.

– У Элокара проблемы с тем, чтобы сохранить лицо, что уж говорить про города.

– Он мне нравится, – призналась Шаллан. – Несмотря на его… элокаровость.

– Полагаю, с ним можно сблизиться. Как с грибком.

– Король на самом деле хочет поступать правильно. Ты бы слышал, как он в последнее время об этом говорит. Хочет, чтобы его запомнили хорошим королем.

– Тщеславие.

– А тебе наплевать на то, каким тебя запомнят?

– Я буду помнить сам себя, и этого достаточно. А вот Элокар переживает из-за неправильных вещей. Его отец носил простую корону – ему не надо было напоминать о собственной власти! А Элокар носит простую корону по другой причине – он боится, что нечто более роскошное заставит людей смотреть на эту вещь, а не на него. Он не хочет соревноваться. – Шут перестал разглядывать очаг и дымоход. – Шаллан, ты хочешь изменить мир. Это здорово. Но будь осторожна. Мир старше тебя. У него богатый опыт.

– Я Сияющая, – заявила Шаллан, набирая вилкой кусочки рассыпчатого сладкого хлеба и запихивая в рот. – Спасать мир – это суть моей работы.

– Тогда прояви мудрость в этом отношении. Есть два типа важных людей. Есть те, кто при виде валуна времени, который катится прямо на них, становятся перед ним, выставив руки. Им всю жизнь говорили, до чего они великие. Такие полагают, что сам мир уступит их желаниям, как когда-то уступала няня, принося кружку свежего молока.